Графиня де Монсоро. Том 1

очами.

– Вы? – сказал он. – Я вас не вижу. Кто вы?

– О, боже мой! – воскликнула Жанна. – Неужто вы меня не узнаете? Ах, правда, ведь я переодета.

– Не обессудьте, – сказал барон, – но я почти совсем не вижу. Стариковские глаза не терпят слез, и когда старики плачут, слезы выжигают им глаза.

– Ах, дорогой барон, – ответила молодая женщина, – значит, ваше зрение действительно ослабело, иначе вы бы меня признали даже в мужском платье. Стало быть, мне придется назвать себя?

– Да, непременно, ведь я сказал, что почти не различаю вас.

– Но я вас все равно обману, дорогой сеньор Огюстен: я госпожа де Сен-Люк.

– Сен-Люк? – переспросил старый барон. – Я вас не знаю, сударыня.

– Но мое девичье имя, – рассмеялась молодая женщина, – но мое девичье имя Жанна де Коссе-Бриссак.

– О господи! – воскликнул старец, пытаясь своими трясущимися руками поднять перекладину, закрывающую проезд. – О господи!

Жанна, будучи не в силах понять, почему ей оказан столь странный прием, совершенно непохожий на тот, которого она ожидала, объясняла себе поведение барона его преклонным возрастом и упадком сил. Теперь, видя, что ее наконец-то признали, она соскочила с коня и вихрем бросилась в объятия владельца Меридорского замка, как это делала еще девочкой. Однако, обнимая почтенного старца, госпожа де Сен-Люк почувствовала, что щеки его мокры: барон плакал.

«Это от радости, – подумала ока. – Сердце вечно остается молодым».

– Прошу пожаловать, – пригласил барон, после того как поцеловал Жанну.

И, словно не заметив ее двух спутников, направился к замку размеренным ровным шагом, за ним на прежнем удалении двинулись собаки, которые за это время успели обнюхать и разглядеть посетителей.

У замка был необычно печальный вид. Все ставни закрыты, слуги, там и сям попадавшиеся на глаза, – в трауре. Меридорский замок напоминал огромную гробницу.

Сен-Люк бросил на жену недоумевающий взгляд – разве таким она описывала ему приют своего детства?

Жанна поняла мужа, да ей и самой хотелось поскорее покончить с создавшейся неловкостью; молодая женщина догнала барона и взяла его за руку.

– А Диана? – спросила она. – Неужели, на свою беду, я не встречусь с ней?

Старый барон остановился как молнией пораженный и почти с ужасом воззрился на Жанну.

– Диана! – повторил он.

И вдруг собаки, услышав это имя, подняли головы по обе стороны от своего хозяина и испустили душераздирающий вой.

Бюсси не смог сдержать холодной дрожи, Жанна взглянула на Сен-Люка, а Сен-Люк остановился, не зная, что делать, – то ли идти дальше, то ли повернуть обратно.

– Диана! – повторил старец, словно только сейчас уразумев вопрос, который ему задали. – Да неужто вы не знаете?..

И его голос, уже слабый и дрожащий, захлебнулся в рыдании, вырвавшемся из глубины сердца.

– Но что такое? Что случилось? – воскликнула Жанна, взволнованно стиснув руки.

– Диана мертва! – закричал барон, в безудержном отчаянии вздымая руки к небу, из глаз его хлынули потоки слез.

И он