Хроника царствования Карла IX

, чтобы собрать мысли, потирал лоб. Лицо его выражало усталость и в то же время изумление и беспокойство.

За дверью на каменной лестнице послышались тяжелые шаги, и в комнату, даже не потрудившись постучать, вошел трактирщик, еще более хмурый, чем вчера, но глаза его смотрели уже не испуганно, а нагло.

Он окинул взглядом комнату и, словно придя в ужас от всего этого кавардака, перекрестился.

- Ах, ах! - воскликнул он. - Молодой барин! Вы еще в постели. Пора вставать, нам с вами нужно свести счеты.

Мержи устрашающе зевнул и выставил одну ногу.

- Почему здесь такой беспорядок? Почему открыт мой чемодан? - заговорил он еще более недовольным тоном, чем хозяин.

- Почему, почему! - передразнил хозяин. - А я откуда знаю? Очень мне нужен ваш чемодан. Вы в моем доме еще больше беспорядка наделали. Но, клянусь моим покровителем - святым Евстафием, вы мне за это заплатите.

Пока трактирщик произносил эти слова, Мержи натягивал свои короткие ярко-красные штаны, и из незастегнутого кармана у него выпал кошелек. Должно быть, кошелек стукнулся об пол не так, как ожидал Мержи, потому что он с обеспокоенным видом поспешил поднять его и раскрыть.

- Меня обокрали! - повернувшись лицом к трактирщику, крикнул он.

Вместо двадцати золотых экю в кошельке оставалось всего-навсего два.

Дядюшка Эсташ пожал плечами и презрительно усмехнулся.

- Меня обокрали! - торопливо завязывая пояс, повторил Мержи. - в кошельке было двадцать золотых экю, и я хочу получить их обратно: деньги у меня вытащили в вашем доме.

- Клянусь бородой, я очень этому рад! - нахально объявил трактирщик. - Было б вам не путаться с ведьмами да с воровками. Впрочем, - понизив голос, добавил он, - рыбак рыбака видит издалека. Всех, по ком плачет виселица, - еретиков, колдунов, жуликов, - водой не разольешь.

- Что ты сказал, подлец? - вскричал Мержи, тем сильнее разъяряясь, что в глубине души чувствовал справедливость упреков трактирщика. Как всякий виноватый человек, он хватал за вихор представлявшийся ему удобный случай поругаться.

- А вот что, - возвышая голос и подбочениваясь, отвечал трактирщик. - Вы у меня в доме все как есть переломали, и я требую, чтобы вы мне уплатили все до последнего су.

- Я заплачу только за себя - и ни ливра больше. Где капитан Корн... Горнштейн?

- У меня выпито, - еще громче завопил дядюшка Эсташ, - больше двухсот бутылок доброго старого вина, и я с вас за них взыщу!

Мержи был уже одет.

- Где капитан?! - громовым голосом крикнул он.

- Два часа назад выехал. И пусть бы он убирался к черту со всеми гугенотами, пока мы их не сожгли!

Вместо ответа Мержи закатил ему увесистую оплеуху.

От неожиданности и от силы удара трактирщик на два шага отступил. Из кармана его штанов торчала костяная ручка большого ножа, и он уже за нее схватился. Не справься трактирщик с первым порывом ярости, беда была бы неотвратима. Благоразумие, однако, пересилило злобу, и от его взора не укрылось, что Мержи потянулся к длинной шпаге, висевшей над