Прах и пепел

охший старик архивариус — потертый пиджак, черные нарукавники. Под глазами набрякшие мешки, и глаза такие же тусклые, как и лампочка, висевшая под потолком.

Саша изложил свое дело. Поступил в институт в тридцатом году, в начале тридцать четвертого года окончил теоретический курс, вот его зачетная книжка, все предметы сданы, дипломную практику не проходил, диплома не защищал, просит выдать ему свидетельство. Дирекция требует справку из архива.

Старик, опустив голову, слушал Сашу.

— Почему не защищали дипломный проект?

Он шепелявил, зубов, что ли, не хватает или вставная челюсть не держится.

— Уехал из Москвы по семейным обстоятельствам.

— А почему шесть лет не обращались за свидетельством?

— Надобности не было. И в Москву ни разу не приезжал.

— Дайте вашу зачетную книжку.

Старик перелистал зачетную книжку, тяжело, опираясь обеими руками на стол, поднялся и пошел к дальним шкафам, выдвинул узкий ящик, долго перебирал карточки, нашел наконец нужную, вернулся, сел, прочитал, посмотрел на Сашу, снова прочитал, протянул Саше.

Так, карточка его. Фамилия, имя, отчество, год и место рождения — все правильно, год поступления в институт — тоже правильно. Причина выбытия: «Как осужденный за антисоветскую, контрреволюционную деятельность».

Теперь старик смотрел не на стол, а на Сашу, и во взгляде его появилось что-то живое, сдержанно-заинтересованное, как показалось Саше, даже чуть насмешливое, мол, вот какие у тебя, оказывается, «семейные обстоятельства».

— Ну и что? — с вызовом спросил Саша.

— То есть… — не понял архивариус.

— Свидетельство выдают всем не защитившим диплом, независимо от причин, по которым они его не защитили.

Старик отвел от него взгляд, опять долго молчал…

— Выдаю не я, а дирекция. Туда я должен передать учетную карточку.

— Давайте, за этим я и пришел.

— На руки это не выдается, из дирекции за ней пришлют. — Он пожевал губами и добавил: — Мне уже трудно отсюда подниматься на третий этаж.

И, опять глядя на стол и не поднимая головы, сказал:

— Здесь указана причина вашего исключения.

— Это лишает меня права на получение свидетельства?!

— Директор… — начал старик и замолчал, затем повторил: — Директор будет думать не о вашем праве, а о своем праве. Вероятно, будет консультироваться, прежде чем выдаст вам такой документ.

Намек ясен. Директор передаст это в спецотдел, те позвонят в НКВД. Вот, мол, явился такой-то, ходит тут, требует. И старик ставит перед ним ясный вопрос: понимает ли Саша, чем все может обернуться? Неужели в этом подвале, в этих мерзких казенных стенах он все же встретил человека?

— Вы в Москве живете? — спросил архивариус.

— У меня минус. В больших городах меня не прописывают.

— Я помню вашу историю, — сказал старик, — это было еще при Глинской, при Криворучко, вашим деканом был тогда, кажется, Янсон или этот… Лозгачев. — Он повернулся к Саше, и на лице его опять появилось что-то живое, сдержанно-заинтересованное и насмешливое. — Все оказались врагами