Железный король

в болото, где лошади увязали по самые бабки. «Во всяком случае, – снова подумал Гуччо, – вряд ли кому придет в голову искать меня здесь». Бросив поводья хромоногому слуге, который поспешно подковылял к гостю, Гуччо приказал:

– Живо оботри соломой лошадей и засыпь им овса.

Дверь замка отворилась, и на крыльцо вышла Мари де Крессэ.

– Мессир Гуччо! – воскликнула она.

Она так удивилась появлению юного сиеннца, что побелела как полотно и бессильно оперлась о косяк двери.

«Да она и в самом деле красавица, – подумал Гуччо. – И она, видно, совсем меня не разлюбила». И вдруг стены, покрытые извилистым узором трещин, стали совсем гладкими, а башенки выросли до прежних, весенних размеров.

Но Мари уже с криком вбежала в дом:

– Матушка! Мессир Гуччо приехал!

Мадам Элиабель шумно приветствовала дорогого гостя, облобызала его в обе щеки и прижала к своей могучей груди. Не скроем, что образ юного итальянца смущал вдовий покой ее ночей. Потом, взяв Гуччо за обе руки, хозяйка ввела его в дом, усадила за стол и велела принести вина и паштетов.

Гуччо растрогался радушному приему и объяснил хозяйкам причину своего неожиданного появления: он уже в пути решил сказать им, что приехал в Нофль навести порядок в местном отделении, где дела шли из рук вон плохо. Служащие не удосужились даже взыскать долги. При этих словах мадам Элиабель обеспокоилась.

– Но вы же нам дали год отсрочки, – произнесла она. – Урожай мы собрали самый жалкий и не сумели еще…

Тут Гуччо произнес длинную речь, из коей явствовало, что владельцы замка Крессэ – его друзья и, следовательно, он не дозволит никому их беспокоить. Мадам Элиабель пригласила гостя переночевать. В городе, заявила она, он нигде не найдет таких удобств и такого общества.

Гуччо охотно согласился и велел принести свои пожитки.

– Я захватил с собой, – сказал он, – кое-какие ткани, которые, надеюсь, придутся вам по вкусу, и еще кружев. А Пьеру и Жану я привез двух хорошо обученных соколов, с помощью которых они, надеюсь, еще удвоят свои охотничьи успехи, если только это вообще возможно.

Материи, кружева и соколы поразили воображение дам и были встречены криками восторга. Тут подоспели с охоты Пьер и Жан, оба до того пропахшие землей и дичиной, что казалось, запах этот въелся в них, стал второй одеждой; они засыпали Гуччо градом вопросов. Этот гость, ниспосланный небом в ту пору, когда молодые де Крессэ уже приготовились скучать без всякого общества в течение долгих месяцев непогоды, показался им еще любезнее и милее, чем в свой первый приезд. Можно было подумать, что они с Гуччо дружат уже многие годы.

– А что поделывает ваш дружок прево Портфрюи? – в свою очередь осведомился Гуччо.

– По-прежнему грабит встречного и поперечного, но, благодарение Богу и благодарение вам.., минует нас.

Мари бесшумно двигалась по комнате. То, склонив свой тонкий стан над очагом, раздувала она огонь, то взбивала солому на ложе за перегородкой. Она ничего не говорила, но не отрываясь глядела на Гуччо. И когда,