История всемирной литературы Т.6

Для многих литератур указанный период был периодом самоопределения, осознания своих возможностей, поисков оригинального пути развития. Начало этого процесса обычно сопровождается повышенным вниманием к фольклору, усилением собирательской деятельности. Так было в русской, украинской, белорусской, молдавской, литовской, латышской и эстонской литературах. Возникает фольклористика как научная дисциплина, создаются исторические курсы (курс Симонаса Даукантаса — первая история Литвы, написанная на литовском языке).

Для литературного развития начала XIX века характерен также постоянный переход от дидактизма к лирической поэзии. На первых порах дидактическое начало весьма сильно давало о себе знать и в литовской, и в латышской, и в эстонской литературах (где оно подчинило себе и прозу). Дидактические тенденции, тесно связанные с религиозными мотивами, во многом определяли характер молдавской и еврейской литератур, литератур народов Северного Кавказа и Дагестана.

Все литературы Восточно-Европейского региона развивались в силовом поле идей Просвещения, проявлявшихся в различных формах и с различной степенью интенсивности. У народов, переживавших кризис феодализма и неуклонный рост капиталистических элементов (у русских, украинцев, у народов Прибалтики, отчасти у белорусов и молдаван) просветительская идеология приобретала сильную антикрепостническую окраску, проникалась идеями социального и политического равенства, подчас с открытой ориентацией на руссоизм и принципы Великой французской буржуазной революции. У народов Северного Кавказа и Дагестана, в соответствии с особенностями их исторического развития, просветительская программа носила более широкий и одновременно более умеренный характер, подразумевая такие задачи, как воспитание национальной интеллигенции, создание системы светского образования, преодоление религиозного фанатизма и нетерпимости, усвоение достижений европейской цивилизации, выработка новых нравственных понятий.

В ряде культур, прежде всего у народов Северного Кавказа и Дагестана, бытование просветительских идей осложнялось таким специфическим явлением, как синкретизм. Различные сферы художественной культуры, науки и идеологии были еще недостаточно разделены и дифференцированы, и многие произведения (например, «История адыхейского народа...» Шоры Ногмова) одновременно являются фактом и историографии, и фольклора, и социологии, и географии, и экономики, и собственно художественной литературы.

В развитии художественных направлений и методов у народов Восточно-Европейского региона наблюдается та же последовательность, что и в западноевропейском литературном процессе, однако при этом некоторые стадии или не представлены вовсе или представлены в ослабленной форме. Наиболее последовательно и полно прохождение литературы через стадии классицизма, сентиментализма, романтизма к реализму наблюдается в литературе русской. В украинской литературе классицизм и сентиментализм хотя и существовали, но не получили развитых форм. Зато весьма большой вес приобрел романтизм, составивший основу для общекультурного национального подъема, способствовавший образованию украинской литературной критики, оформлению ряда гуманитарных наук. Ощущался в украинской литературе и переход к реализму, а также к революционно-демократической сатире, что полнее всего проявилось в творчестве Т. Г. Шевченко.

В известной мере традиции классицизма и сентиментализма дали о себе знать и в белорусской литературе, подчас в тесном взаимодействии друг с другом, в слитной нерасчлененной форме (произведения Яна Чечота и Яна Барщевского). Романтические влияния сказались в поэзии — в балладе и в поэме.

Воздействие романтизма заметно и в литературах народов Прибалтики (например, у литовского поэта Симонаса Станявичуса) и в молдавской литературе (произведения Константина Стамати).

В северо-кавказских и дагестанских литературах, не знавших ни классицизма, ни сентиментализма в их европейском выражении, можно отметить интересные художественные явления, в какой-то мере аналогичные романтизму (обработка черкесских легенд и преданий Хан-Гиреем, жанр «восточной повести» у Казы-Гирея).

В пределах Восточно-Европейского региона наблюдаются литературные явления свойственные если не всем, то по крайней мере ряду литератур, близких в территориальном, языковом и в этническом отношениях. Так, для украинской и белорусской литератур (как несколько ранее и для русской) характерно развитие жанра бурлеска («Энеида» И. П. Котляревского, анонимные «Энеида наизнанку» и «Тарас на Парнасе»), сыгравшего большую роль в процессе национального самоопределения и демократизации культуры.

В литературах настоящего периода наблюдаются такие факты, как билингвизм, или же написание произведения на языке другого народа, более развитого в литературном отношении, что свидетельствует о принадлежности писателя одновременно к двум родственным культурам. Так, на русском и украинском языках пишут Г. Ф. Квитка-Основьяненко, Е. П. Гребенка; на польском и белорусском — Ян Барщевский; на литовском и польском — Антанас Клементас и Сильвестрас Валюнас. Молдавский писатель Александр Хыждеу (Гиждеу) создавал свои произведения на русском, а осетин И. Г. Ялгузидзе — на грузинском языке.

В силу определенных особенностей и уровня развития русской литературы последняя оказывала заметное воздействие на другие литературы региона — особенно сильное на украинскую, белорусскую, но отчасти и на литературы Молдавии, народов Прибалтики, Северного Кавказа и Дагестана, на еврейскую литературу. Это воздействие поддерживалось и подкреплялось глубокими личными связями и контактами литераторов, фактом проживания русского писателя в другом регионе (например, Пушкина в Молдавии), а писателя другой литературы в русских культурных центрах (например, Шевченко в Петербурге), публикацией произведений в русской периодике (например, А. Хыждеу печатался в московском журнале «Телескоп», а Хан-Гирей в петербургском журнале «Современник») и т. д.

Вместе с тем проявилось влияние и других литератур. Литература Литвы испытывала сильное воздействие польской культуры, а литературы Латвии и Эстонии в определенной мере ориентировались на немецко-язычные образцы. Литература Бессарабии сохранила тесные связи с культурой Запрутской Молдавии, а литературы народов Северного Кавказа и Дагестана с культурой Ближнего Востока и Азии.

*Глава первая*

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

ЛИТЕРАТУРА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

Все хронологические рубежи в искусстве, как известно, условны, однако есть основания для того, чтобы считать начало XIX в. — точнее последнее десятилетие века предшествующего — началом особого периода русской литературы. Того периода, который получил название литературы классической.

Ряд факторов определяет существование этого рубежа, в том числе факторы социально-политические, виднейшим из которых явилась Великая французская революция 1789—1794 гг. «...Весь XIX век... прошел под знаком французской революции, — писал В. И. Ленин. — Он во всех концах мира только то и делал, что проводил, осуществлял по частям, доделывал то, что создали великие французские революционеры буржуазии...» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 367). «Во всех концах мира» — это значит и в России, и не в последнюю очередь в России. Упразднение или ограничение самодержавной власти: отмена феодальных институтов хозяйствования, и прежде всего крепостного права; установление твердой законности, исключающей произвол и коррупцию; защита человеческой личности; наконец, борьба с невежеством, предрассудками, социальными и националистическими предубеждениями; просвещение самых широких слоев народа — вот то силовое поле идей, в котором развивалась классическая русская литература.

На общеевропейскую или даже общемировую ситуацию, созданную Великой французской революцией, в России накладывались свои социально-политические факторы. Из них важнейшими для первой половины века явились Отечественная война 1812 г. и декабристское восстание 1825 г. Внешне смысл и воздействие этих факторов выглядели резко отличными и даже противоположными; отражение наполеоновского нашествия ознаменовало единство и цельность русского государства, в то время как выступление декабристов засвидетельствовало его глубокие антагонизмы; последний фактор как бы располагался в русле воздействия Великой французской революции, в то время как первый казался по отношению к ней нейтральным или даже враждебным, поскольку военным противником России была страна, вышедшая из горнила революции. Однако современники ощущали глубокую связь обоих великих событий русской истории, и Герцен одну из глав своей книги «О развитии революционных идей в России» демонстративно обозначил только двумя датами: «1812—1825».