Дама с камелиями

верить:

— Я знал мадемуазель Готье только по виду. Ее смерть произвела на меня такое впечатление, какое производит на всякого молодого человека смерть красивой женщины, которую он имел удовольствие встречать. Я хотел купить что-нибудь у нее на аукционе и почему-то погнался за этой книжкой, сам не знаю почему, может быть, из желания позлить одного господина, который хотел ее приобрести во что бы то ни стало и боролся со мной за ее обладание. Повторяю вам, книга эта к вашим услугам, и я очень прошу вас взять ее у меня, но не на тех условиях, на каких я ее получил от оценщика. Пускай она будет залогом нашего дальнейшего знакомства и дружеских отношений.

— Хорошо, — сказал Арман, протянув мне руку и пожав мою, — согласен и буду вам признателен всю жизнь.

Мне очень хотелось расспросить Армана о Маргарите, потому что надпись на книге, путешествие молодого человека, его желание обладать книгой подстрекали мое любопытство, но я боялся своими расспросами навести его на мысль, что я отказался от денег, чтобы иметь право вмешиваться в его личную жизнь.

Казалось, он угадал мое желание и сказал:

— Вы читали эту книгу?

— Да.

— Что вы подумали о моей надписи?

— Я решил, что бедная девушка, которой вы подарили книгу, по вашему мнению, выделялась на общем уровне. Мне не хотелось видеть в этих строках пошлого комплимента.

— Вы были правы. Эта девушка была ангел. Вот прочтите это письмо. — И он протянул мне листок бумаги, который, по-видимому, не раз перечитывал.

Я развернул его и вот что прочел:

«Милый Арман, я получила ваше письмо и благодарю создателя за вашу доброту. Да, мой друг, я больна, и больна такой болезнью, которая не прощает, но ваше участие очень облегчает мои страдания. Я не проживу так долго, чтобы испытать счастье от пожатия руки, которая написала полученное мною хорошее письмо, слова которого должны были бы меня исцелить, если бы что-нибудь могло меня еще исцелить. Я вас не увижу, так как смерть близка, а сотни верст отделяют вас от меня. Бедный друг! Ваша прежняя Маргарита очень изменилась, и, пожалуй, лучше не видеть ее больше совсем, чем увидеть такой, какой она стала. Вы спрашиваете меня, прощаю ли я вас. Ах, от всего сердца, друг мой, так как зло, которое вы мне причинили, было только доказательством вашей любви ко мне. Вот уже месяц, как я лежу в постели, и так ценю ваше уважение, что веду дневник с момента, как мы расстались, и буду вести его до тех пор, пока силы мне не изменят.

Если я вам действительно дорога, Арман, сходите по возвращении к Жюли Дюпре. Она вам передаст этот дневник. Вы там найдете объяснение и оправдание всему, что произошло между нами. Жюли очень хорошо ко мне относится, мы часто говорили о вас. Она была у меня, когда пришло ваше письмо, и мы плакали, читая его.

Еще раньше, когда я не имела от вас никаких известий, я просила ее передать вам эти бумаги, когда вы вернетесь во Францию. Не благодарите меня. Эти постоянные воспоминания о единственных радостных моментах моей жизни доставляют