Воспитание чувств

; в конце концов мы с ней не одного круга! Я ведь не девка! Разве я продаюсь? Не говоря о том, что она глупа, как пробка! Слово «категория» она пишет через два «т». Впрочем, они друг друга стоят, хоть он и величает себя артистом и воображает, что он гений! Но, боже мой, будь бы у него соображение, он не совершил бы такой гнусности! Покинуть незаурядную женщину ради какой-то шлюхи! В конце концов мне наплевать. Он становится уродом! Он мне гадок! Если я его встречу, право, я плюну ему в лицо. – Она плюнула. – Да, вот во что я его ставлю теперь! Но Арну каково? Не правда ли, ужасно? Он столько раз прощал ей! Нельзя себе представить, какие он приносил жертвы! Она бы должна целовать ему ноги! Он такой щедрый, такой добрый!

Фредерик с удовольствием слушал, как она честит Дельмара. С Арну он мирился. Вероломство Розанетты казалось ему чем-то противоестественным, несправедливым; возбуждение старой девы передалось и ему, и он даже почувствовал к Арну нечто вроде нежности. И вдруг он очутился у его подъезда: он и не заметил, как м-ль Ватназ привела его в предместье Пуассоньер.

– Вот мы и пришли, – сказала она. – Я зайти к нему не ногу. Но вам-то ничто не мешает?

– А зачем?

– Чтобы все ему рассказать, черт возьми!

Фредерик, словно внезапно очнувшись, понял, на какую низость его толкают.

– Ну что же? – спросила она.

Он поднял глаза к третьему этажу. У г-жи Арну горела лампа. Действительно, ничто не мешало ему подняться.

– Я жду вас здесь. Идите же!

Это приказание вконец расхолодило его, и он сказал:

– Я долго пробуду там наверху. Вам бы лучше вернуться домой. Завтра я зайду к вам.

– Нет! Нет! – ответила Ватназ, топая ногой. – Захватите его! Возьмите его с собой! Пусть он их накроет!

– Но Дельмара там уже не будет!

Она опустила голову.

– Да, пожалуй, верно.

Она молча стояла на мостовой среди мчавшихся экипажей; потом уставилась на него глазами дикой кошки.

– Я могу на вас рассчитывать, правда? Теперь мы сообщники, это свято! Так действуйте. До завтра!

Фредерик, проходя по коридору, услыхал два голоса – они спорили. Голос г-жи Арну говорил:

– Не лги! Да не лги же!

Он вошел. Они замолчали.

Арну расхаживал взад и вперед, а жена его сидела на низеньком стуле у камина, чрезвычайно бледная, с остановившимся взглядом. Фредерик сделал движение в сторону двери. Арну схватил его за руку, довольный, что явилась помощь.

– Я, кажется… – сказал Фредерик.

– Да оставайтесь! – шепнул ему на ухо Арну.

Г-жа Арну сказала:

– Надо быть снисходительным, господин Моро! Такие вещи в семейной жизни иногда случаются.

– То есть их устраивают, – игриво сказал Арну. – И бывают же причуды у женщин! Вот, например, она совсем неплохая женщина. Напротив! И что же, целый час забавляется тем, что докучает мне всякими выдумками.

– Это не выдумки, а правда! – раздраженно ответила г-жа Арну. – Ведь как-никак ты же ее купил.

– Я?

– Да, ты! в персидском магазине!

«Кашемировая шаль!» – подумал Фредерик.

Он чувствовал