Ружья, микробы и сталь

Если немногочисленные родовые общины и племена в наши дни еще продолжают существовать в отдаленных и ресурсно бедных районах, куда не дотягивается рука государства, то полностью самостоятельные вождества исчезли уже к началу XX в. — поскольку в большинстве своем занимали плодородные земли, которые государство всегда стремится взять под свой контроль. Как бы то ни было, в 1492 г. вождества еще были широко распространены: на большей части территории востока Соединенных Штатов, в не покоренных туземными государствами областях Южной и Центральной Америки и субсахарской Африки, а также на всех островах Полинезии. Судя по археологическим данным, о которых пойдет речь ниже, вождества впервые возникли около 5500 г. до н. э. в Плодородном полумесяце и около 1000 г. до н. э. — в Мезоамерике и Андах. Теперь мы рассмотрим характерные признаки этой социальной организации, которые отличают ее как от современных государств Европы и Америки, так и от родовых общин и простых обществ племенного типа.

С точки зрения размера вождества значительно превосходили племена — они насчитывали от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч человек. Такой популяционный масштаб создавал благодатную почву для внутренних конфликтов, поскольку подавляющее большинство членов общества не приходились друг другу родственниками или свойственниками и не знали друг друга по имени. С возникновением вождеского строя около 7,5 тысяч лет назад людям впервые за свою историю пришлось учиться тому, как на регулярной основе общаться с незнакомцами, не доводя дело до взаимного кровопролития.

Частью решения проблемы стало наделение одного человека, вождя, исключительным правом на применение силы. В отличие от племенного бигмена, у вождя имелся общепризнанный формальный статус, который передавался его потомкам. Деревенские сходки с их рассредоточенной анархией уступили место единоличному централизованному авторитету, который принимал все важные решения и обладал монополией на важную информацию (например, о том, какие угрозы высказал в приватной беседе соседний вождь или какой урожай в этом году якобы пообещали послать боги). Вожди отличались от бигменов и тем, что их можно было легко узнать издалека по определенным внешним чертам, вроде закреплявшегося на спине большого опахала, которое носили на острове Реннел в юго-западной части Тихого океана. Общинник, встретивший вождя, должен был выказать ритуальные знаки уважения, например (как на Гавайях) упасть ниц. Распоряжения вождя могли доводиться до подданных через один или два яруса администраторов, многие из которых и сами были вождями более низкого ранга. Однако, в отличие от государственной бюро­кратии с ее разделением труда, функции чиновников в вождестве не были специализированы. Если у обществ государственного типа налоговые ведомства, органы водоснабжения и призывные комиссии существуют отдельно друг от друга, то на Гавайях каждый из полинезийских бюрократов (так называемых конохики) занимался всем сразу: собирал дань, руководил ирригационными работами и набирал людей на барщину для вождя.

Рост населения в пределах ограниченной территории требовал достатка пищи — в большинстве случаев его обеспечивали земледелие и животноводство, но в некоторых особенно богатых ресурсами регионах основой хозяйства вождеств являлись охота и собирательство. Скажем, индейцы северо-западной части тихоокеанского побережья (квакиутли, нутка, тлинкиты и другие), проживая оседло под началом вождей, обходились без земледелия и домашних животных, потому что реки и океан в достаточной мере снабжали их лососем и палтусом. Излишки продовольствия, которые производили люди, превратившиеся при вождеской организации в рядовых общинников, шли на прокорм вождей, их семей, их чиновников, а также специалистов в разных ремеслах, например в изготовлении каноэ, тесел или плевательниц, в ловле птиц или нанесении татуировок.

Предметы роскоши, а именно плоды труда специалистов-ремесленников и редкие вещи, которые выменивали в дальних путешествиях, являлись привилегией вождей. Скажем, у гавайских вождей имелись особые перьевые плащи, которые иногда состояли из десятков тысяч перьев и изготавливались на протяжении нескольких поколений (разумеется, руками простых общинников). Как раз эта концентрация предметов роскоши часто и позволяет археологам установить существование вождеской организации — присутствие в одних могилах (могилах вождей) гораздо более дорогих предметов, чем в других (могилах рядовых людей), является отступлением от эгалитарных практик погребения предшествующей истории. Некоторые сложноорганизованные вождества прошлого можно также отличить от племенных деревень по остаткам общественных построек (например, храмов) и географической иерархии поселений. О последней свидетельствует очевидно превосходящий размер одной из деревень (место проживания верховного вождя) и концентрация на ее территории административных зданий и артефактов.

Подобно племенам, вождества состояли из множества совместно проживающих родов. Однако если в племенных деревнях роды были равноправны, то в вождестве род вождя имел потомственные привилегии. По сути дела, общество было разделено на потомственный вождеский класс и класс простых общинников, а на Гавайях первый также подразделялся на восемь иерархически выстроенных кланов, которые берегли свою чистоту и стремились избегать межклановых браков. Поскольку вождям требовались не только специалисты-ремесленники, но и обслуга, вождества также отличались от племен наличием многочисленных рабочих позиций, которые можно было заполнять рабами — как правило, ими становились пленники, захваченные во время набегов на соседей.

Самой отличительной чертой экономики вождеств явилось то, что люди перестали полагаться исключительно на взаимные обмены, характерные для родовых общин и племен. Взаимность обмена предполагала, что А, одаривая Б, рассчитывает, что Б в некоем неопределенном будущем одарит А чем-то, обладающим сопоставимой ценностью. Мы, жители современных государств, позволяем себе подобное поведение по праздникам и дням рождений, однако основной поток благ и товаров обращается среди нас иначе — посредством покупки и продажи за деньги согласно законам спроса и предложения. Не прекращая практику взаимного обмена и не имея института денежной торговли, вождества параллельно внедрили еще одну систему обмена, которая называется перераспределительной экономикой. Простой пример: в пору урожая вождь получает пшеницу от каждого землепашца в вождестве, а затем устраивает праздник с угощением для всех или в ином случае сохраняет пшеницу и постепенно, на протяжении месяцев от урожая до урожая, раздает ее обратно. Когда бо§льшую часть материальных благ, полученных от общинников для перераспределения, начали удерживать и потреблять родственники вождя и специалисты-ремесленники, перераспределение превратилось в дань — предтечу налогообложения, которое, как мы видим, впервые появляется на стадии вождеств. От рядовых общинников вожди требовали не только материальных подношений, но и труда на строительстве общественных зданий и сооружений, которые опять же могли обернуться благом для общинников (если это была, например, оросительная система, которая помогает прокормиться всем), а могли и не обернуться (если это была роскошная гробница вождя).

Мы говорили о вождествах «в общем», как если бы все они были одинаковы. На самом деле они могли довольно ощутимо отличаться друг от друга. В целом, чем крупнее было вождество, тем больше полномочий имел его глава, тем больше имелось рангов вождеских родов и статусных различий между верхушкой и простонародьем, тем большую часть дани удерживал вождь и больше слоев бюрократии транслировали его команды, тем большей пышностью отличалась общественная архитектура. К примеру, народы мелких полинезийских островов недалеко ушли от племен с их бигменами. Хотя верховное положение переходило по наследству, хижина вождя здесь выглядела так же, как остальные, никаких администраторов или публичных работ не существовало, полученное от общинников продовольствие вождь практически целиком раздавал обратно, а землей распоряжались коллективно. Напротив, на крупнейших полинезийских островах, в частности на Гавайях, Таити или Тонга, главного человека всегда можно было узнать издалека по пышным украшениям, на коллективных стройках трудились массы населения, а вожди оставляли себе бо§льшую часть дани и единолично распоряжались землей. Общества, имевшие институт родовой иерархии, ранжировались и еще на одной шкале — она восходила от политических единиц размером в одну автономную деревню к локальным объединениям поселений, в которых деревня верховного вождя доминировала над более мелкими деревнями с вождями рангом пониже.