«Ивановский миф» и литература

А потом все это стало стихами. Замечательны, в частности, «ивановские» главы поэмы «На уровне сердца», начинающиеся с панорамного показа военного Иванова:

И далее идет правдивое «фабричная», сродни «окопной» правде повествование о жизни этих «бабонек», многих и многих ивановских «женок» с усталыми глазами, натруженными руками, внесшими свой вклад в общую победу.

Жуков при этом метко выбирает стихотворные формы народной поэзии, особенно частушку, которая способна передать всю горечь женского страдания и вместе с тем непоколебимую веру русской солдатки:

Начиная с военных лет, для Жукова Иваново, ивановский край будет ассоциироваться с мужественным долготерпением женщины, с ее умением любить и ждать. Об этом любовная лирика Жукова военных лет:

Глава X. «Ивановский миф» в литературе второй половины XX века

По своей интенсивности жизнь Иванова в середине XX века напоминает ивановскую действительность 1920-х годов. Наступает время нового экономического подъема текстильного края, идет строительство новых фабрик и заводов, разрастается жилищный сектор (знаменитые «хрущевки»). В городе появляется троллейбус. Иваново все в большей мере утверждается как вузовский город. В 1974 году на базе пединститута образуется Ивановский государственный университет.

Представление об Иванове как о «городе невест» в силу того, что здесь «незамужние ткачихи составляют большинство», начинает все больше не соответствовать действительности. Появление таких мощных предприятий, как завод расточных станков, завод испытательных приборов, чесальных машин и др. вносит значительные коррективы в демографическую ситуацию города. Впрочем, о трудовых успехах ивановцев во второй половине XX века историки написали уже много и обстоятельно [321]. Нас же интересует прежде всего общественно-политический, культурный климат города, повлиявший на развитие литературы ивановского края. Нас интересует, как функционирует в новое время «ивановский миф».

В середине 50-х годов Иванову присвоили имя города Первого Совета рабочих депутатов. Открывается музей, посвященный этому Совету. На всех въездах в город в качестве визитной карточки значилось: «Иваново — родина Первого Совета». Соответственно этому расширяется монументальная художественная пропаганда, нацеленная на прославление столицы текстильного края как хранительницы лучших революционных и трудовых традиций.

Мемориальные комплексы, посвященные событиям 1905 года на площади Революции и на берегу реки Талка. Роспись вокзала, представляющая героические сюжеты из жизни красных ткачей. Символическое изображение головы отважной революционерки на привокзальной площади. Памятники Фрунзе, Варенцовой. Бесконечное число улиц, названных именем ивановских революционеров… Все это должно было формировать представление об Иванове как образцовом советском городе, где нет места каким-либо идеологическим срывам, а если такое случалось, порядок восстанавливался быстро.

Здесь можно вспомнить, например, дискуссию о книге О. Кабо «В трудном походе», прошедшую в Ивановском пединституте в 1957 году. В ходе этой дискуссии некоторые вузовские преподаватели выступили с критикой системы школьного образования в СССР. Наказание не заставило себя ждать: был снят ректор, уволены преподаватели, среди которых были весьма известные ученые-математики В. А. Ефремович и В. А. Рохлин. Вообще говоря, тезис «то, что можно позволить в Москве, мы не позволим в Иванове» гласно или негласно действовал на протяжении всей второй половины XX века. Другое дело, что придерживаться этого тезиса с началом хрущевской оттепели властям становилось все труднее и труднее.

Волны «шестидесятничества», общественно-культурного движения, несущего идеи «социализма с человеческим лицом», не могли не проникнуть в Иваново. Город студентов, вузовской интеллигенции был готов к их восприятию, какие бы ни ждали на этом пути трудности. Ярким проявлением «оттепели» стал, например, в Иванове Молодежный народный театр, созданный в 1957 году Региной Михайловной Гринберг. Она приехала из Москвы после окончания факультета политэкономии МГУ. Работала в техникуме общественного питания, потом поняла, что преподавание экономки не ее дело. Ее дело — театр, который привлекал ее с детства. Идея молодежного театра была поддержана местным начальством. Оно не знало, какого джина из бутылки выпускает они под именем Регины Гринберг. Уже первый спектакль «Походный марш», поставленный по пьесе А. Галича «Походный марш», имел оглушительный успех, и не только в Иванове. Далее — «Баня» Маяковского, поэтические спектакли, в основе которых лежали стихи А. Вознесенского, Б. Окуджавы, Е. Евтушенко и др., еще больше укрепили репутацию театра как одного из лучших театральных коллективов, несущих дух шестидесятников. Молодежный театр стал своеобразным интеллектуальным центром жизни города, который притягивал в основном вузовскую молодежь в ее романтических жизненных поисках.

В книге В. Корягина «Весь мир — театр» замечательно рассказано, чем был этот театр для молодых шестидесятников. Автор, в прошлом актер Молодежного, пишет о роли главного режиссера так: «Конечно же, Регина — наше духовное начало. Дух Молодежного, ее дух помог нам разобраться во многом. Что такое любовь (в самом высоком смысле слова), мы поняли благодаря ей. Научиться ценить дружбу, дорожить ею и разбираться в том, кто есть ху, а кто не ху, помогла она тоже. Мы стали выбирать друзей по образу и подобию ее героев. Мы стали различать врагов и говорили: мы не умрем, если они не поймут нас…» [322]. А начальство беспокоилось все больше. Регина Михайловна, обладающая вулканическим характером, не просила помочь своему театру, она требовала этого именем советской власти, которая очищается от всякой накипи, благодаря таким явлениям, как ее Молодежный. Тот же В. Корягин уже в стихотворной форме попытался изобразить мучения местных властей, причиненные ей «маленькой, дерзкой Региной» следующим образом: