История одной планеты

Другой яркий пример такой помощи землян — цикл рассказов Виктора Сапарина, написанных в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов («Возвращение круглоголовых», «Исчезновение Лоо» и другие).

Венера у Сапарина — молодая, богатая жизнью. Ставшие уже привычными картины — опять ящеры, озера, непроходимая «голубая глина», старые знакомые — болота… Но не это главное в рассказах. На Венере обитают разумные существа, обнаруженные Восьмой экспедицией. И в решение нешуточной проблемы — как вести себя с «младшими» братьями — вовлекается едва ли не все население Земли.

Сапарину хорошо удались портреты человекоподобных венериан, особенно молодого и симпатичного Лоо. Говоря «симпатичный», мы имеем в виду не внешность, но ту жажду знания, жажду нового, желание расширить свой крошечный горизонт, которые не могут не покорить. Лоо оказался первым из своего племени, кто по-настоящему подружился с людьми Земли. Символично звучит в финале первое слово, произнесенное Лоо на языке землян: «И-дем!».

И последний поворот, последняя страница в нашей главе о Венере — сестре Земли. На этот раз речь идет о сестре «старшей».

Серьезную и глубокую попытку изобразить высокоразвитую цивилизацию Венеры (точнее, то, что от нее осталось) предпринял в 1950 году польский писатель Станислав Лем. Свой первый научно-фантастический роман он назвал «Астронавты».

Нет нужды пересказывать роман, хорошо знакомый советским читателям. Трудно отделаться от впечатления, что все это списано с натуры, — жуткие до правдоподобия, выписанные до мельчайших деталей пейзажи мертвой планеты, какими предстали они космонавтам с Земли:

«Так возникли картины, которые нам довелось увидеть через много десятков лет после катастрофы: развалины, пепелище, пустыни, леса сконденсированных кристаллов, реки ферментирующей плазмы в диких ущельях и этот Белый Шар, последний свидетель катастрофы, механизм которого, разладившийся, но все еще действующий, продолжает работать…

— Страшное наследство, — прошептал я.

— Да, — ответил Арсеньев, — но мы имеем право принять его… Только жизнь придает смысл миру. Поэтому у нас хватит смелости, чтобы вернуться на эту планету».

Укрощение строптивой

А теперь забудем на время об обитателях Венеры. Они, вероятно, так и останутся лишь на страницах фантастических произведений. Ибо веками молчала загадочная красавица, возбуждая в изобилии слухи и легенды, но пришлось и ей снять маску таинственности. А когда в середине шестидесятых годов ученые слегка приоткрыли ее вековую «паранджу», то на смену фантазиям и домыслам пришли уныние и разочарование.

Грезы сменила суровая реальность — «Планета Лю6еи» оказалась едва ли не самым неприятным местом в Солнечной системе. И о ее гипотетических разумных обитателях теперь предпочитали как-то не думать… Как приговор мечтаниям о «райской» Венере прозвучали слова Карла Сагана: «Венера, яркая утренняя звезда, тысячелетие назад была незвана Люцифер. Сравнение кажется на удивление уместным. Ибо по всем параметрам, имеющимся в нашем распоряжении, Венера — самый настоящий Ад!».

В наши планы не входит подробно описывать решающий штурм Венеры. Он начался в исторический год, 1961-й: за два месяца до полета Юрия Гагарина в долгое космическое путешествие была отправлена советская автоматическая станция «Венера-1»…

О полетах космических станций — советских «Венер» и американских «Маринеров» — читатели достаточно информированы. Нас же продолжает интересовать судьба Венеры в научной фантастике. Что здесь изменилось с приходом долгожданной научной информации?

Обрушившаяся на писателей-фантастов лавина фактических данных никакого удовлетворения не принесла. Полеты автоматических станций подтвердили или опровергли с дюжину гипотез, но одно стало ясным: надо обладать изрядной фантазией, чтобы теперь, когда на руках у нас факты, вообразить себе жизнь на Венере.

Уже в шестидесятых выяснилось, что единственным, практически, компонентом атмосферы там является углекислый газ; облачный покров простирается на десятки километров; прибавьте сюда температуру в сотни градусов по Цельсию плюс чудовищное атмосферное давление…

В лагере сторонников «венерианской жизни» царила меланхолия, и ученые добавляли масла в огонь: жизнь на Венере исключена. Впрочем, кое-кто из фантастов отказался от возможности существования венериан еще в те времена, когда вроде бы и не было оснований для пессимизма.

Известен, например, роман Генри Каттнера «Ярость» (1947). Каттнер довольно точно угадал ту эмоциональную реакцию, которую вызовет у людей Венера. «Романом неистовства» назвал эту книгу один американский критик, и назвал удивительно верно. В нем рассказывается о том, как после гибели земной цивилизации в результате геокосмической катастрофы маленькая колония уцелевших землян укрылась на дне венерианского океана. Многокилометровая толща воды отделяет людей от бушующих стихий на поверхности. Человечество спасено, но каково его будущее? Неужели раса звездочетов обречена на жалкое существование в вечной тьме океана? И борьба героя романа, возглавившего движение за выход на поверхность Венеры, — это борьба за самую неистовую мечту человека: мечту о звездах…

Теперь за Венерой в научной фантастике закреплена другая функция: это один из главных испытательных полигонов землян в их пионерском космическом пути.

Сражаются с атмосферой Венеры космонавты в повести Александра Шалимова «Планета туманов» (1966). Кромешная мгла, нефтяной океан, населенный гигантскими червями, крошечные островки из асфальта, парауглеводородная атмосфера, мощная ионосфера на тысячи километров, исключающая всякую радиосвязь… — что еще можно вообразить, чтобы описать преисподнюю?! Сама попытка совершить высадку на планету в таких условиях сопряжена со смертельным риском и равносильна подвигу…

Томасу Дишу, автору новеллы «На Венеру в тоске», вероятно, принадлежит патент на изобретение самого оригинального киборга в научной фантастике. Мы уже встречались с «человеком-прибором», даже с «человеком-космическим кораблем», но вот в данном случае — что-то новое, теплое, по-настоящему человечное: «человек-комната». Особый исследовательский отсек, защищающий землянина от внешних условий…

Разумеется, у западных фантастов встречаются проекты и помрачнее. Например, в радиопьесе Фридриха Дюрренматта «Операция «Вега» со стихиями Венеры борются преступники, сосланные с Земли и оставленные на произвол судьбы. Однако борьба с природой строптивой планеты объединяет даже этих изгоев общества: в маленькой колонии обнаруживаются черты коллективизма, взаимовыручки, которые выгодно контрастируют с «лоском» цивилизованных землян.

У Пола Андерсона, в его повести «Большой Дождь» (1954), Венера — как бы декорация к «Божественной комедии»: ядовитая атмосфера, страшные ветры, абсолютно голые, безжизненные скалы. Воды нет совсем — лишь в виде льда в глубине некоторых кратеров. И всему этому противостоит горстка людей, сражающихся во имя своего будущего. Они строят специальные заводы, которые впоследствии должны будут изменить атмосферу планеты. Работающих не покидает вера в то, что придет день, когда над Венерой соберутся не аммиачные, а обычные, дождевые облака — и пойдет дождь. Не как все дожди — Большой Дождь, длящийся несколько десятилетий. Когда он кончится, на Венере будут шуметь сады и леса, появятся реки и озера. Можно будет дышать без скафандра и гулять под открытым небом… Это будет не скора — лет через пятьсот, может быть. Но обязательно будет.

Мы еще вернемся к этому проекту, а пока обратимся к повести, которую долго представлять не нужно. «Страна Багровых Туч» (1959) Аркадия и Бориса Стругацких была первым крупным произведением популярных ныне советских писателей. Сейчас, возможно, их первый опыт покажется кое-кому наивным и шероховатым в отдельных деталях, однако интересно припомнить, что, дебютировав этой книгой, Стругацкие сразу же прочно заняли свое место в ряду отечественных писателей-фантастов. Что повесть вышла несколькими изданиями у нас в стране и за рубежом. Что она меньше других подверглась «эрозии времени». Что она, наконец, до сих пор остается одним из лучших в мировой фантастике произведений об экспедиции на Венеру.