Повседневная жизнь Французского Иностранного легиона: «Ко мне, Легион!»

В прошлом именно деньги, точнее их полное отсутствие, толкали мужчин на вступление в Иностранный легион. Например, именно нужда заставляла русских вступать в легион в 1920 году в Константинополе. И многих ждало разочарование, как пишет в своих воспоминаниях современник: «Настроение упало у всех, почти всю дорогу молчали. Обещали нам очень многое: жалованье на всем готовом 150 франков, премия 500 франков и по окончании пятилетнего контракта — по 5 тысяч франков. Самое же главное — это условия жизни: охота, охрана, легкие занятия… Но были обмануты во всем, кроме премии, которую мы получили: 250 франков — по приезде и еще столько же — через четыре месяца».

До 1958 года жалованье солдата было разделено на две части: первая и основная шла на его счет, к которому «первосрочник» старался не притрагиваться до самого конца своей службы — через первые пять лет службы по первому контракту он ощущал себя «богачом». А вторая часть выдавалась на руки — это «карманные» деньги на табак, выпивку и прочие мелкие легионерские радости. Как семь рублей в месяц «на махорку» в Советской армии, которые обычно тут же отбирали «дембеля». Или как хорошие родители выдают примерным детям деньги на школьные завтраки и прочие мелкие «расходы», чтобы они чувствовали себя «взрослыми».

Выдачу денег осуществлял или казначей, или сам капитан. Сегодня все перечисляется на банковскую карту легионера, а деньги на обмундирование — на специальный счет с «целевыми» расходами. Сегодня, так же как и в прошлом, те, кто приходил в легион «подзаработать», быстро понимали, что здесь не разбогатеешь. Казак-кавалерист Николай Матин, как и большинство его соотечественников, пришел в легион ради денег, поэтому жалуется: «Французы нас обманули, жалованье платят только 25 сантимов в день, «охоты» мы дожидаемся уже две недели, и отношение со стороны французов к нам очень скверное, в особенности к офицерам». Это и понятно: он пришел сюда за деньгами, а не за приключениями и воинской славой. Это очень напоминает сетования современных московских строителей — гастарбайтеров, которым прораб-жулик не выплатил всю обещанную сумму…

Перед самым началом Первой мировой войны легионер получал 75 сантимов в день на руки, что составляло целых 11 франков и 25 сантимов за две недели. Но во время войны эта сумма постепенно снижалась и доползла до 25 сантимов в день, чем нередко возмущаются в своих записках русские легионеры 1914 года. Так что 42 тысячи легионеров Маршевого полка под началом своего славного генерала Ролле добывали победу Франции всего за 25 сантимов в день! А чтобы послать письмо за границу, требовалось заплатить один франк и 50 сантимов, значит, чтобы написать домой, что он жив, легионеру нужно было за марку и конверт отдать свою недельную зарплату! Ролле возмущала подобная ситуация, при том, что легионерам ничего не обходилось дешевле: ни табак, ни почтовые отправления. Он бомбардировал казначейство, но ситуация поправилась только после войны — легионерам снова стали платить 75 сантимов в день. Также Ролле «пробил» и выплату премий своим солдатам — впервые легионеры стали получать за свой труд денежные поощрения только с 1919 года — впервые за 88 лет существования Иностранного легиона!

Легионер никогда не «откладывал на старость» и никогда не был богат, однако у него всегда находилась возможность угостить товарищей. Когда каждый платит за себя, то деньги — в кучу, а если у кого-то сейчас их нет, каждый немного прибавит, и все без труда расплатятся за выпивку и женщин. (Это точная копия отношений басков: если в большой давней компании кто-то бедствует, то это вовсе не повод уклониться от встречи, — за друга скинутся все!)

По решению от 2 февраля 1926 года унтер-офицеры иностранного происхождения лишались права на возмещение убытков их семьям в случае их смерти или ранения, а унтер-офицерские вдовы легионеров-иностранцев не могли рассчитывать на пенсию «по потере кормильца», если они постоянно не проживали во Франции. До начала Второй мировой войны жалованье легионеров не повышалось, но, как и сегодня, была большая разница между стоимостью жизни во Франции и ее колониях. Вот что пишет майор Ламбер в 1932-м: «Жалованье легионера довольно высокое, оно позволяет ему легко жить в Марокко или в Тонкине, где жизнь намного дешевле». Та же картина наблюдается и сегодня: расходы в командировке в Африке или Азии минимальные, и не из-за того, что легионер полностью обеспечен армией или он — скряга. Просто стоимость жизни в Европе и в «третьем мире» настолько различается, что легионер чувствует себя «там» таким же «белым» человеком, как и его предшественники в Индокитае сто лет тому назад. Традиция платить больше вне гарнизонной службы сохранилась и поныне: так, легионер, служащий в Третьем пехотном полку в гнилой Гвиане, получает на 15 процентов больше, чем его товарищ в Первом полку в Обане. Все по-честному! Та же картина наблюдалась и в прошлом веке: служившие в Марокко легионеры получали и «колониальные», и «боевые» надбавки. К тому же жалованье легионера-иностранца было в три раза выше, чем получали за патрулирование арабы, берберы и сахарские племена, служившие у французов: им платили всего 25 сантимов в день, а легионеру — все 75! В глазах местного населения — богач!

Относиться к деньгам с придыханием как средству достижения уважения в обществе, а тем более копить их у легионеров никогда не было в привычке. Не изменились они и сегодня. Дело не в том, что жизнь у них, как у моряка: «сегодня здесь, а завтра — там», а может и вовсе убьют… Просто их «невзрослое» отношение к деньгам — не свидетельство фатализма человека без будущего, а легкое презрение к тому, что заставляет сходить с ума всех вокруг. Ежедневный риск на службе вынуждает иначе распределять ценности в жизни, чем делают те, у кого другая работа…

Наемники и добровольцы

У наемников два красивых прозвища — «солдаты удачи» и «дикие гуси». По сути, это — эвфемизмы. Назвать легионера «наемником» — значит оскорбить. Особенно офицера-француза, который стремится попасть служить именно в Иностранный легион. Обижаться легионер не станет — умные на дураков не обижаются. Просто скажет, без пафоса: «Если бы легионеры были наемниками, то у Камерона бы они сдались и остались живы».

Журналист солидной американской газеты «International Herald Tribune» провел несколько дней с легионерами во Французской Гвиане, но в своей статье он продолжает упорно называть их «mercenaries» — наемниками, учебный лагерь во Французской Гвиане — «The mercenary factory», то есть «фабрикой наемников» для «постколониальной эпохи». Француз только усмехнется такому проявлению заокеанской ограниченности: легион — часть армии, да и от наемников во Франции отказались, кажется, еще при Наполеоне. Наемник — солдат не надежный. А вот если доброволец, но с хорошим «сольдом» — жалованьем, то такой при императоре всю Европу захватил и до Москвы дошагал! Дальше француз старается не продолжать, потому что не любит вспоминать, что произошло потом… В действительности от наемников во Франции не отказались: в эпоху Наполеона, во времена Первой и Второй империй Франции продолжал служить полк Хоэнлоэ — Нойенштайнский полк баварцев-эмигрантов, их особым строевым шагом ходит на парадах Иностранный легион.

Сегодня термин «наемник» носит такой же уничижительный оттенок, как «офисный планктон», которым обозначают наемных и бесправных работников в конторе. Ежемесячно они совершают увлекательное путешествие: в кассу за зарплатой. Люди без принципов, идеалов, высоких устремлений, а главное — без стремления к творчеству, чувства личного достоинства и внутренней свободы. Неужели такие похожи на легионеров?

Стоит в России произнести «солдат-наемник», то немедленно всплывает ассоциация — группа боевиков на Кавказе. Или телевизионная картинка во время чеченских войн: трупы «арабских наемников» в приспущенных камуфлированных штанах, с оголенными спинами и животами — кто-то вздернул их уже после их смерти. Бодренький комментарий «за кадром», довольные лица «федералов». Кем в действительности были эти люди? Вряд ли когда-либо мы узнаем, однако слово «наемник» осталось у нас в памяти только как синоним слова «подонок». Наемники — люди вне армии и традиций. И это тоже не очень подходит к легионерам.