Всеобщая история кино. Том 4 (первый полутом). Послевоенные годы в странах Европы 1919-1929

Целый отряд хороших работников (режиссеров и актеров) жестоко страдает от жалкого соперничества, возникшего в «Пате консортиум». Я повторяю — жалкого соперничества, хотя речь идет о миллионах, жалкого на фоне всеобщих интересов. Если такое предприятие, как «Пате консортиум», являет собой печальную картину подозрительности и расправ, отставок и осуждений, совещаний, называемых бесполезными, и жалоб, поданных в судебные инстанции, то подумайте, какие кредиты может получить бедный, талантливый режиссер, ищущий предпринимателя, который согласился бы финансировать производство значительного фильма? <…> Весьма прискорбно, что такой человек, как Шарль Пате, был внезапно отстранен от всякой деятельности и всякой ответственности в управлении концерна, образовавшегося вокруг него за тридцать лет работы… Но с другой стороны, бесспорно, что импульс, данный «Пате консортиум» Дени Рико, был весьма значителен… и тем более достоин похвалы, что был дан в тот момент, когда Шарль Пате в своем знаменитом выступлении заявил, что навсегда бросает эту отрасль промышленности… Мы не должны забывать: такие фильмы, как «Три мушкетера», делают честь тем, кто сумел найти средства, чтобы их реализовать».

Генеральный администратор «Пате консортиум» Дени Рико, несомненно, выполнял директивы группы Гунуйу — Бурража, когда в 1921 году начал выпускать двенадцатисерийный фильм «Три мушкетера», стоивший более трех миллионов. Знаменитый роман Александра Дюма выпустили на экран Анри Диаман-Берже и Анд-реани с блестящим составом актеров: Эме Симон-Жирар, де Макс, Арман Бернар, Анри Роллан, Валлэ, Клод Мерель, Пьеретта Мадд и другие. Огюст Маке был признан соавтором романа, прежде считавшегося всеобщим достоянием, и это обстоятельство позволило запретить ввоз во Францию голливудской версии «Трех мушкетеров», поставленной Фрэдом Нибло для Дугласа Фэрбэнкса. Французскому фильму, довольно вялому и плохо экранизированному, не хватало задора и четкого ритма. Зато в его пользу говорили красивые пейзажи, несколько исторических замков, пышные декорации, умело построенные архитектором Малле-Стевенсом, и, наконец, прежде всего обаяние очень известного романа, который крупные провинциальные газеты Гунуйу — Бурража, разумеется, снова напечатали на своих полосах.

20 декабря 1921 года, только четыре недели спустя после первого просмотра этого супербоевика, компания могла уже отпраздновать тысячный сеанс фильма, устроив большой банкет для своего «блестящего главного штаба». (Присутствовали Луи Фурель — художественный директор; Жак Мейер — генеральный секретарь; Гайотт, Рюблон, Эбер; Фаго — директор художественных мастерских; Шарль Блан — директор отдела рекламы; Андре Гунуйу — председатель административного совета; Брезийон — директор сети кинозалов Пате.) В присутствии нескольких именитых гостей, таких, как Андре де Фукьер, знаток этикета и распорядитель на приемах в Елисейском дворце Рико произнес за десертом настоящую программную речь, тем более нашумевшую, что разрыв с Шарлем Пате произошел только что.

«В Германии с 1917 года под покровительством имперского правительства и при поддержке муниципалитетов, торговых палат и банков в помощь кинематографии подготавливалась мобилизация сотен миллионов марок. В США эта мобилизация средств исчислялась миллиардами (во время военных действий)… Во Франции, где все жизненные силы нации были отданы национальной обороне и помощи союзникам, быстрое развитие кинематографии, так много обещавшее до 1914 года, казалось, остановилось и было серьезно подорвано.

Вот уже полтора года все наши усилия направлены на подъем отечественного кино. Но сегодня мы видим, что это дело лишь едва намечено… Франции нужно воспитывающее и широко распространенное искусство. Это искусство — кинематограф, он может дать то, что нужно. Руководители не имеют права пренебрегать этим несравненным средством интеллектуального и социального формирования и воспитания. <…>

Почему же в нашей стране государственные власти до сих пор не заинтересовались этим замечательным проводником социального и морального прогресса? <…> А поддержку финансистов мы можем получить благодаря совершенству наших фильмов. <…> Чтобы хорошо работать, господа, надо объединяться. Я прошу вас помочь нам создать плодотворный союз для процветания кинематического (sic!) искусства ^[9]. Я пью за будущее французской кинематографии и за прессу, просвещенного руководителя общественного мнения, помощь которого нам так необходима…».

Если «Три мушкетера» Андреани и Диаман-Берже встретили конкуренцию за границей, то есть американскую версию Нибло — Фэрбэнкса, то на внутреннем рынке и на периферии они имеют блестящий успех, что побудило «Пате консортиум» приступить к выпуску целой программы многосерийных супербоевиков: «Двадцать лет спустя» (те же постановщики и исполнители), «Агония орлов» Бернара Дешана (по роману Эспарбэ), обошедшийся в 2 миллиона, «Император бедняков» Лепренса (по роману Фелисьена Шансора), стоивший, несомненно, больше миллиона. Все эти фильмы должны были быть выпущены в течение 1922 года, когда «Пате консортиум» объединилась с компанией «Сосьетэ де синэроман», основанной ранее Жаном Сапеном, директором крупной парижской газеты «Матэн», выходившей миллионным тиражом и уступавшей только газете «Пти паризьен».

«Синэ-роман» и «Пате консортиум» широко использовали принцип многосерийности, введенный Херстом и Пате в Соединенных Штатах: еженедельный выпуск серий фильма, иллюстрирующих семь фельетонов, предварительно напечатанных в газете.

Эти фельетоны не всегда были лишены политической пропаганды, и вскоре после программного выступления Дени Рико эта затея вызвала протест профсоюзов, напечатанный Раймоном Фижаком в газете «Пёпль», органе ВКТ (Всеобщей конфедерации труда). Раймон Фижак писал в январе 1922 года:

«Капитализм, подчинив парламент своему влиянию и поставив себе на службу крупную прессу, теперь решил овладеть еще и новым средством пропаганды — кинематографом. Нетрудно заметить, как за последние два-три года изменяются кинокомпании. Намечается очень четкая ориентация на политическую и социальную информацию. Как в планах своих административных советов, так и в выборе сюжетов общества по кинопроизводству все время стремятся использовать фильмы как средство пропаганды в пользу капитализма и своих частных интересов.

Посмотрите программы: первое место в них занимают военные сюжеты. Ужасающие уроки, данные нам пятью годами войны, как будто забыты: поединки мушкетеров, дуэли отставных офицеров с «ультралевыми», эпизоды, прославляющие «наполеоновскую эпопею», снова возрождают культ силы и превосходства оружия. Этому обдуманному намерению возбудить любовь к показному военному блеску мы и должны прежде всего противиться».

Раймон Фижак, конечно, преувеличивал, обвиняя рапиру д’Артаньяна в том, что она служит «пропаганде капитализма» и духу военщины. Однако он был прав, когда говорил об «Агонии орлов», фильме, поставленном по очень слабому роману ультрабонапартиста и ярого реакционера Эспарбэ.

В ту же эпоху Деллюк, в «Синэа» от 31 марта 1922 года, цитировал статью Андре Антуана, писавшего в «Франс э монд»:

«Самая сильная французская кинематографическая фирма («Пате консортиум». — Ж. С.) не скрывает намерения организовать свое производство для обслуживания некоторых социальных идей и даже политических директив. Первая попытка, которой следует подражать».

В 1922 году Андре Антуан был сторонником политических идей, очень далеких от его прежних взглядов той эпохи, когда он основал «Театр-либр». Дальше в своей статье он поддерживает грандиозные намерения «Пате консортиум», явно выраженные в фильме «Император бедняков», очень дорогом боевике, некоторые эпизоды которого были раскрашены при помощи трафарета по методу «Пате-колор». Роман, по которому его поставили, был предложен профессором университета Антони Блонделем в следующих выражениях:

«Когда-нибудь будут изучать роман Шансора «Император бедняков», как в наше время изучают «Пармскую обитель» и «Красное и черное» Стендаля… Никто со времени Золя не создал такого сгустка событий вокруг драматического действия и мощной идеи. Шансор, этот д’Артаньян от литературы, обладает такой силой, как сама жизнь… Таинственным образом он воскрешает мир труда. Он управляет толпой, трудовым народом с мастерством, о котором и не подозревали поклонники великого романиста-либертена Фелисьена Шансора… Он вас захватывает… Я бы никогда не подумал, что Шансор способен на такую бальзаковскую разносторонность, наблюдательность…» («Синэ-магазин», 30 декабря 1921 года, с. 10–13).