Царская работа. XIX – начало XX в.

В период становления Охранной стражи неизбежно возникали кадровые проблемы, поскольку личный состав ее подбирался в спешке. В конце мая 1866 г. первый командир Стражи, Н.Е. Шляхтин попросил перевести его на другую должность. Вместо него начальником Охранной стражи назначили его заместителя, надворного советника Ф.Ф. Гаазе (с декабря 1866 г.). В июле 1866 г. из команды отчислили 4 человек «нижних чинов». Тогда же решено было откомандировать поручика Полякова как «несоответствующего своему назначению». Однако в связи с кадровыми проблемами Поляков оставался на своем посту до конца 1869 г. Видимо, отношения между тремя офицерами службы были не самыми простыми. Лишь после заявления начальника Охранной стражи Ф.Ф. Гаазе, что поручик Поляков, «оказывается, по своему поведению не совсем благонадежен», того немедленно откомандировали из спецслужбы. Вместо Полякова прислали жандармского штабс-капитана Агафонова. Он прослужил с 1869 по 1876 г., до своей кончины. После его смерти новым помощником начальника Охранной стражи назначили поручика Петербургского жандармского дивизиона Карла Коха.

Кадровые проблемы были связаны с тем, что назначения в престижную спецслужбу не обходились без протекции. Начальник Охранной стражи Ф.Ф. Гаазе мог многое себе позволить, поскольку был зятем крупного чиновника III Отделения. Он мог быть грубым с подчиненными офицерами, халатно относиться к своим обязанностям, пить во время службы, присваивать денежные средства подчиненных³⁰⁵. Но его родственные связи были столь влиятельны, что ему все сходило с рук. Только после покушения на Александра II 2 апреля 1879 г. Ф.Ф. Гаазе «высочайшим повелением» от 11 апреля был «уволен от службы, согласно прошению, по болезни». Новым начальником Охранной стражи назначили упомянутого выше Карла Коха.

Офицеры этого подразделения тоже не были ангелами. Майор Пруссак вел себя грубо по отношению к нижним чинам, стращая их ссылкой на каторгу, пил во время службы. Как следует из рапорта, 10 октября 1866 г., сопровождая высочайший поезд, он находился «в столь нетрезвом виде, что на царскосельской станции, как пришлось выходить из вагонов, никакие увещевания не могли привести к желаемому успеху и добудиться его и заставить выйти из вагона». Несмотря на столь вопиющие нарушения служебных обязанностей, майора Пруссака отчислили из Охранной команды только в апреле 1871 г., после очередного служебного расследования.

Столь конфликтные отношения в небольшом подразделении, конечно, не шли на пользу делу. Периодически происходили даже «возмущения» нижних чинов действиями своих офицеров. Так, осенью 1868 г. по приказанию Шефа жандармов П.А. Шувалова производилось негласное служебное расследование, выявившее множество проблем³⁰⁶, существовавших внутри Охранной стражи.

Все это приводило к тому, что, несмотря на столь важные задачи, возложенные на Охранную стражу, личный состав нижних чинов был постоянно в недокомплекте. Причина состояла не только в межличностных отношениях между офицерами и нижними чинами, поскольку все они были старыми служаками, видевшими на своем веку всякое. Прежде всего это связано с достаточно высокими требованиями, предъявлявшимися при наборе нижних чинов, и с тяжелыми условиями службы.

Кандидаты в Охранную стражу III Отделения должны были быть холостыми, православного вероисповедания, крепкого телосложения, хорошего здоровья, «благообразной наружности» и, безусловно, благонадежными.

Чинам Охранной стражи приходилось вести круглосуточное «наружное наблюдение» в местах пребывания императора для обеспечения его «безопасности и спокойствия». Постоянные посты Охранной стражи размещались не только у Зимнего дворца, но и у Аничкова дворца, где жил наследник. Служба была тяжелой, а материальное обеспечение – не самое щедрое. Стражники получали по 75 руб. в месяц, еще они получали наградные на Пасху от 15 до 75 руб. и на Рождество – до 100 руб. Во время поездок им могли перепасть наградные деньги и подарки. Стражников часто увольняли со службы по причине расстроенного здоровья. Ревматизм, туберкулез, нервные расстройства, хроническая простуда были обычным делом. Поэтому вплоть до 1881 г. Охранная стража почти никогда не укомплектовывалась полностью нижними чинами.

Если в конце мая 1866 г. Охранная стража была полностью укомплектована согласно штату, то уже в конце 1866 г. число агентов сократилось до двух человек, а нижних чинов – до 40 стражников. В январе 1870 г. – 37 человек, в январе 1879 г. – 20. Только после взрыва в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г. Охранную стражу полностью укомплектовали до 80 человек. Из них только 10 стражников служили с первых лет создания подразделения в 1866–1870 гг., 4 человека начали службу в 1870–1876 гг., 26 человек (65 %) зачислили в 1878–1880 гг. Из них «по вольному найму» служили 32 стражника. Костяк нижних чинов подразделения продолжали составлять отставные фельдфебели и унтер-офицеры (24 человека). Но в числе нижних чинов были и трое мещан, отставной поручик, отставной коллежский регистратор, дворянин, купеческий сын и крестьянин³⁰⁷.

К 1875 г. сменилось около 80 % всего личного состава Охранной стражи. Многих уволили по состоянию здоровья. Практически все уволенные не получали никакой пенсии за свою ответственную службу. Пенсия назначалась только в виде исключения. Такое положение не способствовало ответственному несению службы. Поэтому командование Охранной стражи пыталось изменить сложившуюся практику. В записке начальника Охранной стражи от 8 октября 1878 г. отмечалось, что «из всех чинов Охранной стражи, уволенных от службы, получает пенсию один унтер-офицер Слюсарчук по 5 руб. в месяц, и то по высочайшему повелению за поимку Каракозова на набережной у Летнего сада 4 апреля 1866 г.».

Пто касается непосредственных обязанностей стражников, кроме постоянного сопровождения императора и несения постовой службы в местах его постоянного пребывания они при необходимости выполняли самые разные обязанности. Так, стражники III Отделения как квалифицированные специалисты по наружному наблюдению осуществляли контроль как за членами императорской фамилии, так и за близкими к ним людьми. Особенно если возникали щекотливые ситуации, задевавшие престиж императорской фамилии. Например, осенью 1875 г. один из стражников был командирован в г. Венден Лифляндской губернии для наблюдения за балериной Е.Т. Нисловой³⁰⁸, куда ее выслали по личному приказанию Александра II. В мае 1880 г.³⁰⁹ двоих стражников назначили на постоянное дежурство с целью охраны у дома княгини Е.М. Долгоруковой³¹⁰. В делопроизводстве III Отделения сохранилось множество агентурных донесений о том, как проводили время наследник и другие члены царской семьи. Кроме этого, III Отделение использовало стражников и для борьбы с рабочим движением. Осенью 1878 г., во время стачки рабочих на Кренгольмской мануфактуре, 10 унтер-офицеров Охранной стражи направили на рабочие окраины Петербурга для наблюдения за настроениями рабочих.

Естественно, так или иначе, об этой охране стало известно достаточно большому числу людей. Утечка информации привела к тому, что летом 1868 г. в листке «Земли и воли» № 5 опубликовали первую и единственную информацию об Охранной страже III Отделения. В нелегальном издании сообщалось, что «это тайное общество, число членов которого в настоящее время свыше 1 тыс. чел., находится под непосредственным начальством императора и содержится в такой тайне, что подробности его организации до сих пор еще не вполне раскрыты»³¹¹.

Таким образом, период с 1866 по 1879 гг. был временем вызревания идей и тактики взаимной борьбы. Очень важным для общественного умонастроения стало «нечаевское дело». 21 ноября 1869 г. «пятерка» членов общества «Народная расправа», возглавляемого его основателем и вождем Сергеем Нечаевым, по обвинению в предательстве убила студента Ивана Иванова. В результате общество получило мощную прививку от терроризма, которая действовала 10 лет. А русская литература получила роман Ф.М. Достоевского «Бесы». Тем не менее будущие террористы в ходе безуспешных «хождений в народ» «дозревали» до идеи систематического террора, направленного против Александра II. Охрана царя тешила себя успешными арестами сотен «нигилистов». Казалось, что все в России постепенно успокаивается.