Царская работа. XIX – начало XX в.

К попытке покушения на императора можно отнести и эпизод, произошедший в 1843 г. в Познани. В сентябре 1843 г. Николай I выехал из Берлина в Варшаву через Познань. 7 сентября вечером он подъехал к Познани, но местные начальствующие лица попросили объехать город кругом, поскольку через него двигалась большая похоронная процессия. Царь согласился, но одна из отставших колясок Военно-походной канцелярии не знала о решении царя и поехала через город. «При следовании по главной улице, на углу маленького переулка, произведены были выстрелы. Пули, в числе десять, пробили кузов коляски, и три из них остались в вате шинели»²⁴³ одного из чиновников. Вряд ли это покушение было заранее планируемой акцией. Скорее всего, это был эмоциональный всплеск кого-то безвестного поляка.

Проблемы личной безопасности Николая I становились предметом обсуждения при заграничных путешествиях императора. Так, в 1844 г., накануне визита Николая I в Великобританию, состоялись консультации по этому вопросу между заинтересованными сторонами. В результате граф Нессельроде писал российскому послу в Лондоне: «Император нисколько не противится мерам предосторожности, принять которые сочли бы нужным английские министры… император ничего не хочет знать о них, ни видеть их. Ему было бы слишком неприятно ходить окруженным беспрерывно предосторожностями»²⁴⁴. Этими словами фактически излагалась позиция Николая I по отношению к своей личной охране вообще. Он прекрасно понимал ее важность и необходимость и был согласен с ее существованием. Согласен, но при одном условии. Он не хотел, чтобы ее замечали не только другие, но и он сам. Император был убежден, что слишком назойливая охрана, бесконечно демонстрирующая свое усердие, только подрывает престиж императорской власти в России.

В конечном счете угрозы покушения на жизнь императора Николая I остались только угрозами, и язва политического терроризма, которая уже начала разъедать политическую жизнь Европы, не затронула Россию в период его царствования. При Николае I у спецслужб, обеспечивавших личную охрану царя, работы было немного. Собственно, в этот период III Отделение еще нельзя назвать спецслужбой в современном значении этого термина. Военная охрана носила в основном демонстрационный характер. Обаяние личности этого человека было столь велико, а власть присуща ему столь органично, что за все время его царствования на него не совершилось ни одного организованного покушения.

Собственный Его Императорского Величества конвой

На протяжении всего XIX в. костяк охраны русских монархов составляли казаки. Начало создания Собственного конвоя восходит ко временам Екатерины II, которая в 1775 г. приказала сформировать военную команду для ее личной охраны. В 1796 г. эту команду преобразовали в гусарско-казачий полк, состоявший из трех донских эскадронов. Но фактически история Собственного конвоя начинается 18 мая 1811 г.²⁴⁵, когда была образована лейб-гвардии Черноморская казачья сотня из кубанских казаков²⁴⁶. Это формирование²⁴⁷ составляло личную охрану императора Александра I во время заграничных походов русской армии в 1813–1814 гг.²⁴⁸ Принципиально важным является то, что Конвой был первым специальным воинским подразделением, предназначенным для охраны императора и членов его семьи.

При Николае I в 1828 г. в составе Конвоя был образован лейб-гвардии Кавказско-горский полуэскадрон. Командовал ими ротмистр Султан-Азамат-Гирей, потомок крымских ханов. Характерно, что горская кавалерия находилась в ведении Шефа жандармов и Командующего Главной Императорской квартирой А.Х. Бенкендорфа. Для ответственной службы в Конвое горцев предварительно обучали в Дворянском полку, поскольку все они происходили из знатных кавказских родов. В связи с тем что горцы были мусульманами, правила для их обучения составил лично А.Х. Бенкендорф. Эти правила учитывали особенности ментальности и вероисповедания горцев. Например, предписывалось «не давать свинины и ветчины. Строго запретить насмешки дворян и стараться подружить горцев с ними. Ружьем и маршировке не учить, стараясь, чтобы горцы охотой занимались этим в свободное время»; «Не запрещать умываться, по обычаю, несколько раз в день. Эффендию разрешить посещать горцев, когда он пожелает, даже в классах. Наблюдать, чтобы во время молитвы горцев дворяне им не мешали. Не препятствовать свиданию с единоплеменниками»; «Наблюдать, чтобы не только учителя, но и дворяне насчет веры горцев ничего худого не говорили и не советовали переменять ее».

Парадная форма чинов Собственного Его Императорского Величества конвоя. 1910 г.

Согласно штатам 1830 г., в полуэскадроне полагалось иметь 5 офицеров, 9 юнкеров и 40 оруженосцев. При этом горские всадники играли двоякую роль. С одной стороны, им доверялась почетная служба в личной охране императора. Во время визитов в Россию владетельных особ из европейских стран горцы с их средневековым вооружением воспринимались как элемент «русской экзотики». С другой стороны, они играли роль своеобразных заложников в условиях непрекращавшейся войны на Кавказе. Поэтому горцев старались держать на некотором расстоянии от царя. При наборе горцев в Конвой обращалось внимание на степень влиятельности и богатства рода. Предпочтение отдавалась кумыкам, кабардинцам, осетинам, ногайцам и лезгинам. Чеченцев старались в Конвой не брать.

В 1830-х гг. Конвой был развернут до трех сотен: линейных терских казаков (с 12 октября 1832 г.), лезгин (с 1836 г.) и азербайджанцев (с 1839 г.). В 1857 г. в Конвое появилась команда грузин. Именно на линейных терских казаков возлагалась ответственная задача постоянной личной охраны Николая I. По штату в сотне полагалось: два офицера, четыре урядника и 24 казака, форму и вооружение казакам установили такие же, как и лейб-гвардии Кавказско-Горскому полуэскадрону В марте 1833 г. состав команды увеличили вдвое и разделили его на две смены: одна находилась в течение 3 лет на службе в Петербурге, а вторая – «на льготах», т. е. в своих станицах.

Камнерезная фигурка камер-казака Алексея Алексеевича Кудинова. Фирма «К. Фаберже»

Казаки сопровождали царя в поездках, их использовали для караульной службы. Одной из любимых резиденций Николая I был Петергоф, в котором для императорской семьи построили Коттедж, а разбитый вокруг него парк назвали по имени жены царя «Александрия». В 1832 г. команда линейных казаков Конвоя патрулировала Петергофские парки, где располагалась императорская летняя резиденция. К 1833 г. сложился уже определенный порядок службы, появились четко фиксированные посты. Так, во время охраны Петергофского парка один пост располагался «у домика» на берегу Финского залива по пути в Александрию, другой – у Монплезира, третий – у павильона Марли, четвертый нес суточный наряд в Александрии, «на вести». Во время прогулок императора казаки заранее расставлялись по маршруту с целью его охраны.

В середине 1830-х гг. сформировалась новая традиция, сохранявшаяся вплоть до 1917 г. Из состава Терской казачьей сотни Конвоя начали набирать личных телохранителей царя.

В 1836 г. для службы при Дворе в качестве комнатного «камер-казака» был впервые взят урядник Подсвиров. Именно он положил начало традиции существования «личников» – телохранителей при особе царя.

Николай I в вицмундире команды гвардейских линейных казаков Собственного Е.И.В. конвоя

Кроме казаков резиденции Николая I охранялись караулами гвардейских постов. Для охраны императорской резиденции в Петергофе были постоянно расквартированы два гвардейских полка. Когда царь отдыхал вне Петергофа, то охрана парка Александрия обеспечивалась семью постоянными постами, по два рядовых на каждый пост²⁴⁹. Во время отдыха царя в Коттедже армейская охрана парка усиливалась чинами жандармерии. По воспоминаниям современника «ни один смертный не был пропускаем через ворота парка «Александрия», если этот смертный не сидел в придворном экипаже»²⁵⁰.