Евреи и секс

ная близость между мужчиной и женщиной не только не постыдна, греховна и запретна, но и предполагается частью Божественного замысла, втолковывалась еврейскому ребенку и с помощью других слов Торы, повествующих о сотворении человека:

«И сотворил Бог человека в образе Его: мужчиной и женщиной он сотворил людей. И благословил их Бог, и сказал им Бог: „Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и овладевайте ею…“

В классическом комментарии великого еврейского толкователя Торы XI века рабби Шломо Ицхаки (Раши) подчеркивается, что «плодитесь и размножайтесь» стало первой, данной человеку заповедью. И, следовательно, заповедано нам само совершение полового акта.

В трактате «Сангедрин» Вавилонского Талмуда{[1]} особо разбираются слова Торы о жизни прародителей человечества в раю: «И были они оба наги – человек и жена его – и не стыдились»; и при этом подчеркивается:

«Эти слова намекают на то, что во время супружеской близости они не чувствовали ни малейшего стыда и не стеснялись своей наготы: ведь они выполняли повеление Всевышнего».

Повторим, все это принадлежит к столь азбучным истинам иудаизма, что о них знал любой еврейский ребенок, начиная с первых месяцев изучения Торы.

В принципе, именно с рассказа об Адаме и Еве и начиналось сексуальное воспитание детей в традиционной еврейской семье. Тогда же им прививался взгляд на то, что в отношениях между мужчиной и женщиной, в отношениях между отцом и матерью нет ничего постыдного – постыдно воспринимать их как нечто противоестественное и грязное, переводить в некую сферу, запрещенную Творцом. Поэтому слова Всевышнего, обращенные к Адаму после грехопадения: «Кто тебе сказал, что ты наг?», тот же Раши толкует, как – «Откуда ты взял, что это позорно – быть обнаженным?!».

Наконец, взгляд на сексуальные отношения как на нечто греховное с точки зрения иудаизма невозможен по той простой причине, что сами взаимоотношения между Богом и еврейским народом уподобляются в нем взаимоотношениям между супругами. Не случайно «Песнь песней», которая рассматривается европейской традицией как вершина мировой любовной, а то и эротической лирики, с точки зрения еврейской традиции, является ничем иным, как сакральным описанием любви между Творцом и избранным им народом (существует даже запрет на прямое понимание ее текста). Многие еврейские пророки использовали в своих книгах именно эту метафору: сам еврейский народ, погрязший в грехах и обратившийся к языческим культам, отвернувшийся от своего Бога, изображался ими как жена, сбежавшая от мужа и предавшаяся блуду. Но при этом любовь к нему Всевышнего, выступающего в роли «мужа», так велика, что в случае раскаяния супруги Он готов простить ее и возобновить с ней брачные отношения.

Таким образом, взгляд на половой акт как на чисто «животное» действо, свойственное человеку в силу низменности его природы, был всегда глубоко чужд иудаизму. Что же касается истории грехопадения Адама и Евы, наполненной глубочайшим философским и мистическим смыслом, то она не