Народный быт Великого Севера. Том I

Все это происходило в отсутствие купца, мужа хозяйки, и вот вдруг въезжает на двор сам хозяин. Хозяйка до того растерялась, что не знала, что и сказать. Потом, видя, что, так или иначе, нужно же куда-нибудь девать прикащика из спальни, сказала молодцу: — «Ступай поскорее и спрячься за картину, а то как раз наведешь на причину. Муж и так догадывается, что я люблю тебя; а как если увидит, что я разговариваю с тобою наедине, то будет беда нам обоим».

Испугавшись приезда хозяина, да еще более того напуганный словами хозяйки, прикащик готов был на все, только увернуться от такой напасти, а потому с радостью поспешно кинулся прятаться за картину, и, так как картина была большая, то стал за нее, и его было ничуть не видно.

Только что перепуганный прикащик успел спрятаться за картиной, как в то же самое время вошел хозяин в комнату. Жена кинулась к нему, стала ласкаться и ластиться, и наконец спрашивает его: где был он? А купец так любезно ответил ей, что вместе с другими купцами ездил на охоту и стрелял птицу. Услыша этот ответ, жена вдруг говорит ему: — «Ах, батюшки мои! Ну как тебе не стыдно на старости лет и стрелять птицу. Да и куда тебе стрелять уж: ты вот и в картину-то эту — даром, что она большая, — и то не попадешь!» — и молодая хозяйка указала мужу на ту самую картину, за которой был спрятан позванный ей перед тем молодой прикащик. Хозяин, слыша над собой подтрунивание жены и не желая, что называется — ударить лицом в грязь перед ней, пошел, живо вернулся с ружьем и стал его тут же заряжать дробью, говоря при этом своей жене: — «Ты посмотри только, дружок, каких дел наделаю я: не только эту картину, и самую стену прошибу насквозь». И как нарочно набил в ружье более обыкновенного пороху.

Прикащик же, стоя за картиной и слыша все от слова до слова, был, что называется, — ни жив, ни мертв, — так испугался он слов коварной хозяйки и глупой старческой выходки своего хозяина, который хотел воочию доказать перед молодой свою удаль, и, ничего не подозревая, собирался выпалить как раз в упор в свою невидимую жертву, ловко подведенную под убой коварной хозяйкой. Стоит молодец за картиной и думает: «вот она, смертушка моя, пришла, нечаянна, негаданна, и теперь мне от этой напасти не спастись: того гляди, что старый дурак бацнет из своего ружья»… И действительно, в эту минуту раздался выстрел, и весь заряд дроби влепился в угол, поверх картины, в стену, потому что, когда старик хотел стрелять, то молодая женщина, подбежав, как бы играя с ним, толкнула его под руку, и стала потом целовать его, а заряд вместо картины — проскочил, чрез это, мимо.

— «Ну что, ведь говорила: не попасть тебе, старому, не то что в птицу, а и в большую картину, — так оно вот и вышло по-моему», — стала подтрунивать, как бы смеясь, молодая купчиха над своим стариком мужем. — «Еще бы, где же было попасть, когда ты помешала рукою», — оправдывался неудачный муж. — «Нет уж, видно, не ваше дело из ружья стрелять, когда вы, купцы, привыкли только товарами торговать», — заключила красавица жена по поводу охоты мужа. Все это она говорила со смехом, будучи в веселом и игривом настроении. Муж же, видя такое радостное и шутливое настроение своей молодой жены, и сам пришел не менее ее в веселое расположение духа, отвечая ласками на шутки жены, расцеловав последнюю, сказал, что ему надо опять ехать к какому-то своему хорошему знакомому, который ожидает его к себе для компании. И тотчас же, повесив на прежнее место свое охотничье ружье, живо опять собрался и тотчас же уехал из дому.

Едва только успел старый муж уехать со двора, как молодая женщина, кликнув прикащика, велела ему теперь, ничего не боясь, выходить из-за картины, и когда тот, не успев оправиться от висевшей над головою неминуемой опасности, вышел, то молодая хозяйка, смеясь, обратилась к нему с вопросом: — «Ну что, каковы теперь тебе кажутся бабьи увертки?» Оправившийся от испуга прикащик отвечал своей мучительнице, что он был совсем уже готов к смерти. — «Ну вот, а говоришь про бабьи увертки, когда еще не знаешь о них», — добавила хозяйка, и тотчас же поднесла для успокоения молодцу водки, сказав при этом, чтобы он впредь всегда был бы осторожен и остерегался говорить зря.

Пока так молодые люди вели между собою беседу, старый купец успел уже в это время побывать у своего знакомого и обратно ехал уже к себе в дом. Когда коляска мужа въехала во двор, то молодая хозяйка, увидев в окно возвращавшегося мужа, воскликнула, как бы испугавшись, что муж застанет их вдвоем с прикащиком: — «Ах, беда нам! Что тут делать, не знаю, и как сказать теперь — не могу придумать!» — и тотчас же, обратясь к прикащику, сказала ему, чтобы тот скорее бы стал в большой шкаф, находившийся здесь же, в комнате хозяйки, и когда молодец залез в шкаф, то молодая женщина заперла его на ключ и сию же минуту кинулась в постель, притворяясь, будто бы сильно расхворалась.

Когда в комнату вошел муж и увидел лежащую в постели жену, то очень обеспокоился за ее здоровье и с нежным участием стал расспрашивать ее, что с нею? И сказал, что нужно сейчас же послать и купить для поправления здоровья необходимого лекарства. Услышав от мужа про его намерение, молодая жена стала говорить ему: — «И зачем это, государь мой, покупать нам лекарства, когда у нас и дома всякого достаточно есть; возьми вот ключи и достань из шкафа какого только нужно тебе лекарства». Муж тотчас же кинулся исполнять желание жены, и, схватив ключи, быстро подошел к шкафу, намереваясь открыть последний и достать из него нужное в данную минуту целебное средство. Но едва только муж хотел отпереть шкаф и доставать из него, что надо, как молодая жена, словно ни в чем не бывало, в мгновение ока вскочила с кровати и, быстро подбежав к старому мужу, кинулась ему со смехом на шею и принялась его ласково обнимать и целовать, заливаясь звонким смехом и говоря при этом: — «Ну, теперь, я вижу, что ты, милый друг мой, действительно горячо и искренне любишь меня и нелицемерно жалеешь меня. А то я сомневалась в твоей верности и полагала, что ты обманываешь меня, так часто уезжая из дому и оставляя меня здесь скучать без тебя одну». Старый муж, видя такую нежность и горячую любовь со стороны своей молодой жены, — и вместе с тем обрадовавшись, что она пошутила насчет своей болезни, а на самом деле совершенно здорова, — еще более прежнего расцвел от удовольствия и пришел в неописуемый восторг и самое радужное и прекрасное расположение духа и начал от радости всячески шутить и веселиться со своей молодой женою, и, пробыв дома не особенно долгое время, стал говорить жене, что ему опять надо куда-то ехать и посетить какого-то друга, и затем, в скором же времени собрался и опять уехал со двора, оставив молодую хозяйку с запертым в шкаф молодым прикащиком.

И опять, едва только успел старый купец уехать из дому, как его молодая жена тотчас же выпустила из шкафа на свободу своего молодца и вновь заговорила с ним про бабьи увертки. Но прикащику было не до того; он так перепугался вторичного приезда своего хозяина, что не мог даже и слова выговорить. И когда молодой человек опамятовался, то отвечал на слова хозяйки, что он готов бы предпочесть смерть этому неожиданному приключению. И тут же, опасаясь новых каких-либо подвохов со стороны молодой купчихи, — торжественно отрекся от своих прежних слов, сказав, что — «теперь я приметил, что на свете не бывает никаких бабьих уверток».

Но, хотя молодой прикащик и отрекся от сказанных им спервоначалу слов, тем не менее купцова жена не оставила его в покое, и, не довольствуясь всеми своими проделками над бедным молодцом, вздумала еще одну шутку проделать над молодым прикащиком, и последний должен был переживать вновь страшные минуты висевшей над его головою опасности, и главное, ожидавшая молодца выходка его бедовой хозяйки, была самая безобразная, и, вместе с тем, благодаря этой дикой фантазии молодой бабы, наш молодец рисковал попасть в беду совершенно напрасно и сделаться без вины виноватым в глазах своего недогадливого старика хозяина.