Повседневная жизнь египетских богов

Однако наиболее заметными внешними проявлениями черт характера и некоторых свойств богов оказываются их глаза, вне зависимости от того, сопоставляется их цвет с драгоценными камнями или нет. Так, глаза Хора имеют цвет ляпис-лазури, то есть темно-синий. ^{260} Их цвет играет определенную, правда косвенную, роль еще и после того, как они были вырваны и погребены Сетом. Согласно одной версии этой легенды, они проросли в виде цветов лотоса ^{261} (светло-синего цвета), согласно другой, из них вырос виноград ^{262} (темно-синего цвета); и все эти оттенки так или иначе связаны с цветом неба. Глаза солнечного божества, когда они сияют, имеют цвет электрона (сплава золота и серебра). ^{263} Черный цвет глаз Сета ^{264} обозначает его связь с темным началом, в то время как зеленые глаза Атума ^{265} напоминают, что вначале он был змеем. Красные глаза, глаза, пышущие жаром в ночи, характерны для богов вероломных и хищных ^{266} и подчеркивают исходящие от них опасность и агрессию.

Имея четкие очертания и состоя из материи, тела богов проявляют свое присутствие перед богами и перед людьми по-разному. Для людей божество вездесуще: оно видит и слышит всё и везде. Общим местом стали слова о том, что у бога семьдесят семь глаз и семьдесят семь ушей: ^{267} разумеется, это всего лишь гипербола, описывающая некую физическую особенность божества. Кроме того, еще одно описание представляет солнечного бога в образе человека в миллион локтей ростом. Считается, что тело демиурга способно объять все мироздание, коль скоро оно вышло из него. ^{268} Когда бог предстает непосредственно перед глазами людей, он принимает обличье, подходящее для этого случая, но не раскрывающее его подлинное естество, ибо последнее может быть недоступно человеческому восприятию. Так, Имхотеп [11] принимает обличье скарабея, ^{269} а божество острова, на котором оказывается потерпевший кораблекрушение герой известной сказки, принимает обличье змея. ^{270} В момент, когда происходит столь непосредственный контакт с божеством, люди закрывают лицо, чтобы не ослепнуть при этом; ^{271} однако благорасположение бога приводит к тому, что эта встреча с ним происходит без вреда. ^{272} Напротив, если кто-либо бросает взгляд на бога без его разрешения, его охватывает пламя, он гибнет и сердце его сгорает. ^{273} Порой божество принимает чисто человеческий облик, специально для того, чтобы затеряться среди людей, оставшись неузнанным. ^{274} Даже в этом случае что-то не поддающееся определению может привлечь к нему внимание простых смертных, вызвав у них притом чувство беспокойства. ^{275}

В своем собственном кругу боги, будучи способны предстать во всем своем величии, не могут тем не менее проявить перед своими собратьями свою вездесущность. Это доказывается уже тем, что для сообщения друг с другом им необходимы посланцы, вестники. Материальность каждого из них согласуется с материальностью других богов. Их рост, их размер в пространстве поддается перед глазами их собратьев исчислению. Так, царь Осирис был ростом в восемь локтей, шесть ладоней и три пальца ^{276} — то есть около 4 метров 66 сантиметров. Большая точность этого указания, сохранившегося лишь в одном источнике, вызывает в памяти сообщение Диодора, согласно которому жрецы скрупулезно фиксировали рост всех правителей Египта. ^{277} Известно также, что достигший блаженства в мире богов усопший мог достигать роста в девять локтей, то есть около 4 метров 70 сантиметров. ^{278} Наконец, воитель Хор, согласно сведениям египтян, достигал роста в восемь локтей — более 4 метров. ^{279} В этих цифрах есть определенная логика, согласующаяся с размерами солнечного ока — семь локтей со зрачком в три локтя. ^{280} Сопоставление этих размеров с ростом богов показывает, что солнечное око воспринимается не как часть тела божества, на время отделяющаяся от него, но как вполне самостоятельная сущность с собственными четкими измерениями. Однако эта стройная картина не должна вводить нас в заблуждение. ^{281} Тексты, говорящие о сражающемся Хоре, уточняют, что этот бог принимает обличье «человека ростом в восемь локтей», тогда как один фрагмент Текстов саркофагов сообщает о посланце, который должен возвестить «число локтей Ра в его качестве Хепри». ^{282} Это означает, что размеры бога не могут быть определены иначе как в связи с качеством, в котором он предстает, так как оно может меняться в зависимости от аспекта, который принимается божеством. Так или иначе, размеры бога не сопоставимы ни с какой земной реальностью: бог семи локтей ростом вполне может помещаться в часовне всего лишь в полтора локтя высотой. ^{283}

Телу бога свойствен также «божественный аромат», который отличает его от других существ, но о нем мало что известно. ^{284} Этот аромат предшествует его появлению и возвещает о нем; прочие божества могут узнать подобного себе по одному этому признаку. ^{285} Известно, что особенно умиротворяющий аромат исходит от Хатхор: в земном мире ему соответствуют запахи таких благовоний, как ладан и камедь. Использование этих благовоний в виде воскурений [12] сообщает тому, перед кем они совершаются, подлинно божественные качества. ^{286}

Изменчивость тел богов, их способность ускользать от наблюдателя в тот самый момент, когда, казалось бы, он уловил их очертания, объясняет отсутствие в текстах точных описаний физических черт отдельных божеств. Наиболее заметно это проявляется в храмовых рельефах. Во всех египетских храмах разным богам свойствен совершенно одинаковый облик, не позволяющий отличить одного из них от другого. Даже их одеяние не подвержено изменениям моды и остается одним и тем же в течение всей истории Египта. ^{287} Оно вообще упоминается лишь изредка, в связи с повседневным обиходом богов, и не несет в себе никаких особых символических коннотаций. Лучше всего известно, что богини одеваются в красное ^{288} или что этим одеждам свойственно изнашиваться и рваться. ^{289} При упоминаниях об этом становится ясно, что речь идет об атрибутах того или иного конкретного проявления или функции божества — иру. Так, набедренная повязка Атума ^{290} служит ему не столько одеянием в собственном смысле слова, сколько признаком его царской власти, которую благодаря этому нет нужды подчеркивать как-либо иначе. Подобным же образом именно инсигнии богов: венцы, жезлы, атрибуты их власти в рамках той или иной конкретной функции — особенно часто приходят на память в связи с ними. Жезл из папируса, с которым изображаются богини, футляр, который боги сжимают в руках, ассоциируются и с папирусом как письменным материалом и с документами, подтверждающими их владычество над страной. ^{291} Особенно показателен в связи с этим пример Хора. Поскольку он воспринял наследие своего отца Осириса, венцы [13], символы его вновь обретенной власти, сами «опускаются» ему на голову. ^{292} Инсигнии и символы позволяют, таким образом, каждому богу обозначить тот или иной его аспект так, как если бы они были частью его тела. Именно эти символы воспроизводятся с наибольшей точностью в иконографии божеств, создаваемой в мире людей.