Как возникло человечество

Сильный удар как по гипотезе кровнородственной семьи, так и по представлениям Л.Моргана о семье пуналуа был нанесен, когда раскрылась вся ошибочность его взгляда на полинезийцев, как на один из самых примитивных народов, когда выяснилось, что гавайцы давно уже миновали стадию родового строя и переживали эпоху раннеклассового общества. Ошибочным также явилось утверждение Л.Моргана, что у гавайцев существовал групповой брак. Выяснилось, что Л.Морган был введен в заблуждение своими информаторами — американскими миссионерами, которые в стремлении очернить гавайцев и представить их настоящими дикарями не останавливались перед прямыми измышлениями (Тумаркин, 1954, с.113–116). Господствующей формой брака на Гавайских островах был парный брак, начинавший превращаться в моногамный (Rivers, 1932, р.60; Тумаркин, 1954, с.110; „Народы Австралии и Океании", 1956, с.653). Наряду с парным браком существовало и многоженство, распространенное лишь в среде знати. Встречались и отдельные случаи многомужества, которое было привилегией женщин особо знатного происхождения (Тумаркин, 1954, с.111; 1957, с.204). Никакого группового брака у гавайцев не было. Вполне естественно, что у них не было и не могло быть семьи, описанной Л.Морганом под названием семьи пуналуа.

Все это не могло не поставить под сомнение утверждение Л.Моргана о том, что система родства, существовавшая у гавайцев, является самой древней из всех существующих, не могло не повлечь за собой пересмотра вопроса об отношении малайской (гавайской) и турано-ганованской систем родства.

Характерной чертой турано-ганованской системы родства, отличающей ее от малайской, является резкое разграничение материнской и отцовской линии родства. В турано-ганованской системе родственники с материнской стороны именуются иначе, чем родственники с отцовской. Существую) различные термины для обозначения брата отца и брата матери, сестры отца и сестры матери и т. п. (Rivers, 1914а, р.72–73; 1932, р.59–61). Крупнейший английский этнограф У.Риверс (Rivers, 1914а, р.71–72) убедительно показал, что эта и другие особенности турано-ганованской системы родства находят свое объяснение в родовой организации общества, что турано-ганованская система родства по своему существу является клановой (родовой) системой. Род, как известно, экзогамен и поэтому унилатерален, принадлежность к роду считается либо только по матери (материнский род), либо только по отцу (отцовский род). Родственники по материнской линии и родственники по отцовской линии никогда не могут принадлежать к одному роду, они всегда являются членами разных родов. Это и находит свое отражение в существовании различных терминов для обозначения родственников по матери и отцу.

В малайской системе отцовская и материнская линии не различаются. Для обозначения родственников по отцу и родственников по матери применяются одни и те же термины. Брат матери называется так же, как брат отца и т. д. Малайская система родства несовместима с родовой организацией общества Она могла быть отражением либо дородовой стадии развития, как полагал Л.Морган, либо послеродовой. Гавайцы находились на ступени классового общества, родовой строй у них уже разложился. Уже из этого естественно напрашивается вывод, что в малайской системе родства нашла отражение не дородовая, а послеродовая ступень развития. Но имеются и другие более убедительные данные, свидетельствующие в пользу этого положения. Эти данные были приведены в работах У.Риверса (Rivers, 1907, 1914а. 1932), впервые выдвинувшего и обосновавшего положение о том, что малайская (гавайская) система родства возникла из предшествовавшей ей турано-ганованской в результате упрощения последней и что причиной превращения турано-ганованской системы родства в малайскую является разложение родового строя и исчезновение экзогамии. Положение В Риверса о вторичном характере малайской системы родства нашло поддержку и дальнейшее обоснование в работах Дж. Фрезера (Frazer, 1914, II, р.171), Л.Л.Штернберга (1933а, с. 152 сл.), А.М.Золотарева (1940а. 19406, с.29–31), С.А.Токарева (1929, 1933, 1946), Д.А.Ольдерогге (1905, 1958).

Особенно наглядно и убедительно положение о вторичном характере малайской системы родства было обосновано на материалах этнографии народов Океании. На островах Фиджи существовала система родства турано-ганованского типа. В системах родства Онтонг-Джава, Тикопия и Тонга наблюдается сочетание малайских и турано-ганованских черт. В ротуманской системе отцовская и материнская линии почти совсем сливаются. Гавайская и маорийская системы родства являются классическими образцами систем малайского типа. Перед нами непрерывный генетический ряд, связывающий фиджийскую систему родства с гавайской, системы турано-ганованского типа с системами малайского типа. В каком же направлении идет развитие в этом ряду — от турано-ганованских систем родства к малайским или, наоборот, от малайских к турано-ганованским? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дают данные сравнительной этнографии.

На островах Фиджи существовала родовая организация. На островах Онтонг-Джава и Тикопия приближался к завершению процесс разложения родового строя. Гавайцы стояли на вершине социального и культурного развития народов Океании. Родовой строй и экзогамия у них давно исчезли. Таким образом, на материалах океанийской этнографии наглядно прослеживается, как „по мере упадка родового строя и исчезновения экзогамии теряет смысл и исчезает противопоставление родственников матери родственникам отца, отцовская и материнская линии сливаются, турано-ганованская система превращается в малайскую" (Золотарев, 1940а, с. 156–157). Убедительнейшим доказательством того, что малайская система родства представляет позднейшее образование, является факт ее распространения исключительно лишь среди народов с разложившейся родовой организацией: гавайцев, маори, ротуманцев, даяков Калимантана, иго-ротов, малайцев Сулавеси и Молуккских островов, эве, дагомейцев, йоруба, ибо, чукчей, коряков, юкагиров (Штернберг, 1933а, с. 152–158; Золотарев, 1934, с.36–38; 1940а, с. 152–153; Вдовин, 1948, с.58–59; Ольдерогге, 1951, с.32–44).

С доказательством вторичного характера малайской системы родства гипотеза кровнородственной семьи, как совершенно справедливо указывал У.Риверс (Rivers, 1907), лишилась единственного своего обоснования. Уже сам по себе тот факт, что рухнуло все, основываясь на чем построил Л.Морган гипотезу кровнородственной семьи, что не осталось никаких данных в пользу того, что эта форма семьи когда-либо вообще существовала, дает достаточное основание для вывода о необходимости отказа от этой гипотезы. Но это далеко не единственное основание для такого вывода.

Этнографическая наука в настоящее время располагает фактами, убедительно говорящими о том, что запрет половых отношений между лицами, принадлежащими к разным поколениям, не является первой формой брачного запрета, что исключение из взаимных брачных отношений лиц разных поколений произошло не до возникновения экзогамии, а после ее возникновения, после появления рода. Об этом, в частности, свидетельствует широкое распространение в этнографическом мире браков между лицами разных поколений и явная архаичность этой формы брачных отношений (Золотарев, 1940а, с.157–169). Этот факт, находящийся в непримиримом противоречии с гипотезой кровнородственной семьи, не могут не признать и ее сторонники (Кричевский, 1934в, Косвен, 1946а).

Всем приведенным выше доводам противников гипотезы кровнородственной семьи ее сторонники ничего по существу противопоставить не могут. Большинство советских ученых, продолжающих в полном согласии с Л.Морганом рассматривать кровнородственную семью как определенный этап в развитии семейно-брачных отношений, даже ничего и не пытаются противопоставить этим доводам: они пишут так, как если бы вообще никаких возражений против этой гипотезы выдвинуто не было (Равдоникас, 1939, 1, с. 161, 168, 183–185; Окладников, 1949, с.80; „Всемирная история", 1955, I, с.33, 46; Ефименко, 1953, с.244; Косвен, 1957, с.25, 126; Зыбковец, 1959, с.244).