Александр III и его время
Александр III и его время читать книгу онлайн
Книгу «Александр III и его время» без преувеличения можно назвать энциклопедией исторической жизни России 1880-90-х годов, и значимость её повышается в связи с тем, что до конца XX в. не было создано достойных работ, показывающих реально, взвешенно и объективно период царствования Александра III. Автор исследования Е. П. Толмачев, профессор, доктор исторических наук, опираясь на многочисленные источники и труды своих предшественников, расширяет представление о личности царя-миротворца, показывает основные проблемы его времени, людей, которые оказывали серьёзное влияние на его становление и решение стоящих проблем.
Рецензенты:
Доктор исторических наук, профессор А. И. Уткин;
Доктор исторических наук, профессор А. В. Чунаков
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
«Ведь я — собака, — любил говорить он своим подчинённым, — я всех кусаю, никому дремать не даю, а потому и порядок такой, какого, может быть, ни у кого нет; когда вы будете начальниками, советую вам тоже быть собаками». Как писал генерал-адъютант В. А. Сухомлинов, «Ванновский был тип так называемого тяжёлого начальника… Начав свою службу в армейских частях, он старался пополнить пробелы своего образования чрезвычайной педантичностью и добросовестностью. Насколько в нём преобладала эта последняя черта характера, показывает его отношение к своему назначению: из-за границы он выписал себе гору учебников, дабы пополнить свой познания» (326, т. 1, с. 185). Профессор военной администрации А. Ф. Редигер, бывший в конце 90-х гг. начальником Канцелярии Военного министерства, а впоследствии военным министром, характеризуя положение в военном ведомстве, отмечал в своих воспоминаниях: «Во всё царствование императора Александра III военным министром был Ванновский, и во всё это время в военном ведомстве царил страшный застой. Что это была вина самого государя или Ванновского, я не знаю, но последствия этого застоя были ужасны. Людей неспособных и дряхлых не увольняли, назначения шли по старшинству, способные люди не выдвигались, а двигаясь по линии, утрачивали интерес к службе, инициативу и энергию, а когда добирались до высших должностей, они уже мало отличались от окружающей массы посредственностей. Этой нелепой системой объясняется и ужасный состав начальстующих лиц, как к концу царствования Александра III, так и впоследствии, во время Японской войны» (235, т. 1, с. 157-158).
Непременным условием своего вступления на ответственный министерский пост Ванновский поставил самостоятельный выбор своих ближайших сотрудников и не без борьбы с самим государем добился согласия на это. Таковыми явились: на посту начальника Главного штаба и председателя Военно-учёного комитета — генерал Н. Н. Обручев, а на посту начальника Канцелярии Военного министерства — генерал П. Л. Лобко, которые и оставались ближайшими сотрудниками в течение всех 17 лет управления Ванновским Военным министерством. По признанию Витте, «ум военного министерства, конечно, составлял Обручев, и Ванновский представлял собою собственно характер Военного министерства, они, так сказать, друг друга восполняли… конечно, никто не мог ожидать, что по вступлении на престол императора Александра III Обручев будет назначен начальником Главного штаба, но тем не менее он получил это место, потому что Ванновский откровенно сказал государю, что он либеральных воззрений Обручева не боится, что с этой точки зрения Обручев его не проведёт, что он сам, будучи всю жизнь в строю, хорошо знает строевую часть, и в этом смысле ему не нужно никакой помощи со стороны его сотрудников. Но с точки зрения теоретических военных соображений и с точки зрения собственно военной науки он считает, что единственный человек, на которого он мог бы опереться и который мог восполнить его недостатки, — это Обручев… как Ванновский, так и Обручев в течение всего царствования Александра III, т. е. в течение 13 лет, пользовались доверием государя…» (84, т. 1, с. 300—301).
В 1898 г., после отставки с поста министра, Ванновский был назначен членом Государственного совета. С 1898 г. шеф 131 Тираспольского пехотного полка. Состоял почётным президентом Военно-медицинской академии (с 1890 г.), почётным членом Петербургской АН (с 1888 г.), Императорского Русского географического общества (с 1891 г.) и академий: Николаевской Генерального штаба, Михайловской артиллерийской и Николаевской инженерной. За государственную деятельность удостоен всех высших российских орденов, до ордена Св. апостола Андрея Первозванного включительно (1896). В феврале 1899 г., по распоряжению императора Николая II возглавил комиссию, расследовавшую причины студенческих беспорядков в Петербургском университете и выявившую роль полиции, спровоцировавшей волнения среди молодёжи. После убийства Н. П. Боголепова с 24 марта 1901 г. Ванновский почти в 80-летнем возрасте назначен министром народного просвещения. Подготовка реформы системы среднего образования в духе реформ 1860-х гг. и попытка осуществить изменения в порядках высших учебных заведений вызвала резкое неприятие Николая II. С 11 апреля 1902 г. Пётр Семёнович был уволен со всех должностей. Скончался в С. — Петербурге внезапно, в ночь на 17 февраля 1904 г. на 82-м году жизни, до последнего дня страстно волнуясь текущими событиями и неутешительными известиями с театра Русско-японской войны. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Ненамного пережил его и Н. Н. Обручев. Также под влиянием несчастных для России событий он скончался 25 июня 1904 г. на 74 году жизни во Франции, в замке Жор, имении своей жены-француженки. Следует добавить к вышесказанному, что в годы правления Александра III Обручев, занимая высокий пост, показал себя неутомимым тружеником, работая по 10-12 часов ежедневно, как говорится, в поте лица. Он принимал самое непосредственное участие в разработке всех вопросов первостепенной важности по совершенствованию отечественных вооружённых сил. Осуществлял руководство работой различных комиссий военного ведомства: по созданию нового положения о полевом управлении войск в военное время, по переустройству кавалерии и сапёрных войск, по вопросам минной и береговой обороны, по отработке планов войны с Германией и Австро-Венгрией. По инициативе Обручева или при его участии в России были сформированы 3 армейских корпуса, сведены в корпуса Кавказские и Туркестанские войска, введена систем резервных войск; в полевой артиллерии развёрнуты стрелковые артиллерийские дивизионы и мортирные полки; в инженерных войсках введён железнодорожный телеграф, образованы воздухоплавательные батальоны и роты и созданы крепостные инженерные части. По предложению Обручева учреждены были казарменные комиссии, соорудившие казармы с офицерскими флигелями для 170 войсковых частей, проложены стратегические шоссе на 1650 вёрст, усилены укрепления и вооружения Кронштадта, Киева, Варшавы, Новогеоргиевска, Бреста, Зегрежа, Осовца и Владивостока (86а, т. 17, с. 82). По словам генерал-адъютанта А. Н. Куропаткина (военного министра в 1898-1904 гг.), «талантливым и энергичным руководством генерала Обручева наша боевая готовность была очень приподнята сравнительно с ещё недавним временем» (326, т. 2, с. 152). В 1887 г. Обручев был произведён в генералы от инфантерии, 30 августа 1893 г. назначен членом Государственного совета, с оставлением в занимаемых должностях и званиях. Был автором ряда военно-теоретических и литературных работ.
Во внимание к его заслугам 13 июня 1898 г. последовал приказ о переименовании форта «В» Кронштадтской крепости в форт Генерал-адъютант Обручев. Кроме того, его имя было присвоено одной из станций Закавказской железной дороги.
Есть основание полагать, что в правление Александра III не было недостатка в крупных военных деятелях. Кроме вышеназванных лиц влиятельными соратниками царя в военном управлении являлись генералы М. И. Драгомиров, «суровый победитель Балкан» И. В. Гурко, прославившийся в Севастополе Э. И. Тотлебен, «белый генерал» М. Д. Скобелев, главный военный прокурор св. князь А. К. Имеретинский, главный начальник военно-учебных заведений Н. А. Махотин. Каждый из них внёс свой весомый вклад в развитие вооружённых сил России.
Слава Драгомирова как учёного, писателя, педагога и начальника достигла высшего предела во время его командования Киевским военным округом в период 1889-1903 гг. (см. о нём § 3, гл. 2). С 1897 г. Драгомиров занимал пост киевского, подольского и волынского генерал-губернатора. За 2 года до смерти в 1903 г. он был введён в состав Государственного совета. Образ Драгомирова запечатлён И. Е. Репиным в картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» (1878-1891, Русский музей). Он изображён в правой части полотна над писарем. В зубах его трубка, а на лице застыла ироническая усмешка.
О многих трудах Драгомирова, переведённых на иностранные языки, лестно отзывалась западно-европейская печать. Практически разные вопросы жизни, службы, быта, обучения и подготовки армии решались при его участии. Издававшиеся уставы и наставления для войск, также несли на себе признаки его причастности. Система обучения и воспитания войск Драгомирова, его взгляды на военное дело имели как горячих поклонников, так и ярых противников. Михаил Иванович придавал большое значение нравственно-психологическому фактору, т. е. человеку, верил в «чудо-богатырей», воскресить которых он хотел осуществлением поучений А. В. Суворова. «Человек больших достоинств, — справедливо писал Керсновский, — он имел и большие недостатки, сделавшие его влияние на армию в конечном счёте отрицательным. Взяв в основание вечную и непреложную истину о первенстве морального, духовного элемента, он свёл её к отрицанию военной науки вообще, и стратегии в частности, своего рода военному нигилизму. Всё военное дело низводилось им к тактике, а тактика — к тому, чтобы «брать нутром». Драгомиров противопоставлял дух технике, не сознавая, что техника отнюдь не враг духа, а его ценный союзник и помощник, позволяющий сберечь силы и кровь бойца. Все свои тактические расчёты драгомировская школа строила на грудах человеческого мяса, потоках человеческой крови — и эти взгляды, преподанные с кафедры заслуженным профессором, а затем и начальником академии, имели самое пагубное влияние на формацию целого поколения офицеров Генерального штаба — будущих «минотавров» Мировой войны. Считая, что всякого рода техника ведёт непременно к угашению духа, Драгомиров всей силой своего авторитета противился введению магазинного ружья и скорострельной пушки, которыми уже были перевооружены армии наших вероятных противников. Когда же, несмотря на всё его противодействие, скорострельные орудия были введены, Драгомиров всё-таки добился, чтобы они были без щитов, «способствующих робости». Результат — растерзанные трупы тюренченских и ляоянских артиллеристов, зря пролитая драгоценная русская кровь» (152а, с. 23).