Веселые человечки: культурные герои советского детства

Большинство опрошенных не читали книг Е. Велтистова, по которым был снят фильм (впрочем, одна из респонденток оговорила: «…в библиотеке ее [первой повести об Электронике] никогда не было на полке, она всегда была на руках…» (очевидно, после успеха сериала [605]). Некоторые до момента опроса не подозревали даже о том, что сериал был экранизацией. У тех же немногих, кто книги про Электроника все-таки читал, отношение к фильму и прозе Велтистова всегда разное: опрошенным либо нравится фильм и не нравятся повести об Электронике (более распространенный вариант), либо наоборот (пример ответа: «Книгу я читала позже, она мне понравилась больше, т. к. была гораздо серьезнее, объемнее, чем фильм, и проблемы там были более существенные»). Двое респондентов сообщили, что читали только «Новые приключения Электроника» — очевидно, под впечатлением от фильма.

Хотя книги и фильм об Электронике повествуют, по существу об одних и тех же проблемах, — очевидно, что эстетическая репрезентация этих проблем имеет совершенно разный характер, и дело не только в том, что проза дискурсивна по определению, но и в заметных различиях между сюжетами книги и фильма. При сопоставлении этих двух работ, связанных с именем одного человека — Евгения Велтистова, действительно возникает «стереоскопический» эффект, изучение которого позволяет понять некоторые культурные закономерности, выходящие далеко за пределы сугубо «электрониковедческих» проблем.

Мини-сериал об Электронике, несмотря на восторженно-подростковую интонацию, вполне обычную для советского детского кино, неявно нарушал сразу несколько социально-эстетических конвенций. Эти нарушения не осознавались зрителями, которые тем не менее воспринимали фильм «на фоне» существовавших норм советских теле- и кинозрелищ. Поэтому и я позволю себе рассмотреть «Электроника» в контексте советской медиакультуры 1970-х годов — иначе невозможно будет оценить степень его нетривиальности. Причины же того, почему авторы сериала пошли на эти нарушения, обсуждаются в следующих главах.

По жанру «Приключения Электроника» относятся к «малосерийным» музыкально-приключенческим или комедийно-приключенческим телефильмам, которые пользовались в СССР 1970- 1980-х годов бешеной популярностью: достаточно вспомнить мини-сериалы «Большая перемена» (1972, четыре серии, режиссер Алексей Корнев, «Мосфильм»), «Д'Артаньян и три мушкетера» (та же, Одесская киностудия, что снимала и «Электроника», тот же 1979 год, тоже три серии, режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич) или «Приключения принца Флоризеля» (тот же, 1979 год, тоже три серии, студия «Ленфильм», по заказу Гостелерадио, режиссер Евгений Татарский); напомню, что в этих фильмах, равно как и в «Электронике», играли, как правило, известные, любимые зрителями театральные и киноактеры.

Практически от всех указанных мини-сериалов «Электроник» отличается важными признаками: это фильм детский — точнее, рассчитанный на подростковую аудиторию — и фантастический. Уже после феноменального успеха «Электроника» — и на волне этого успеха — был создан аналогичный «малосерийный» детский фантастический фильм «Гостья из будущего» (1985, пять серий, режиссер Павел Арсенов, Гостелерадио СССР) — по произведениям другого популярнейшего советского фантаста, Кира Булычева [606]. Этот фильм также попал «в десятку» — сотни тысяч писем [607], фразы, ставшие цитатами, неприличные анекдоты по мотивам сериала, поклонники, сохраняющие верность любимому зрелищу своего детства до сегодняшнего дня, свидетельством чего является большой и разветвленный фэн-сайт в Интернете… По сравнению с «Электроником» этот фильм был более лирическим и не таким «коллективистским», но две черты у них были общими: оба сериала предлагали проекты будущего (или, точнее, модус отношения к нему) в ситуации склеротического позднесоветского времени, когда перспективы дальнейшего развития общества были максимально неясными; в обоих случаях этот скрытый эмоциональный конфликт нашел эффектное воплощение в песнях, написанных поэтом Юрием Энтиньш и композитором Евгением Крылатовым. Созданная для «Гостьи из будущего» песня «Прекрасное далёко» стала своего рода гимном «межеумочной» ситуации поздно- и постсоветского общества 1980- 2000-х годов. Эта ситуация может быть охарактеризована как сочетание панического страха перед будущим и эсхатологического по тону ожидания невероятных перемен [608]. Не случайно песня эта пользуется большой популярностью до сих пор — судить об этом можно хотя бы по количеству ссылок на нее в русском секторе Интернета (4 030 000, по данным поисковой системы [609]).

О «мешках писем» исправно вспоминают люди, связанные со съемочными группами только двух этих сериалов — про Электроника и про Алису Селезнёву; насколько можно судить, ни о чем подобном не идет речи в многочисленных интервью и воспоминаниях авторских коллективов других советских сериалов. Конечно, дети и подростки — аудитория более искренняя и непосредственная, да и у взрослых актрис и актеров, приобретших широкую известность, чаще всего складывается устойчивый круг поклонников /поклонниц, так что письма им пишут регулярно — все это так, но невозможно отделаться от ощущения, что специфически «интерактивный» успех двух детских мини-сериалов, и особенно «Электроника», имел еще одну составляющую: точное попадание в «нерв времени», как в смысле выбора типажей, так и в смысле основной идеи сюжета. При многочисленных сюжетных неувязках, которые в других случаях воспринимались бы как откровенная халтур [610], в сериале эстетически разработаны важнейшие социальные смыслы и коллективные желания, предвосхищавшие процессы перестройки конца 1980-х годов. По сути, «Приключения Электроника» — это история об успешной эмансипации подростков от взрослых, произведенной с разрешения взрослых, но в условиях реального риска и ответственности.

Для советского кино такая история была довольно неожиданной. Как правило, в фильмах и спектаклях 1970-х годов «нормальным» возрастом эмансипации и вхождения во «взрослый» мир считался возраст студенческий, то есть 17–22 года, ср., например, популярную [611] кинокомедию о студентах «Баламут» (реж. Владимир Роговой, киностудия им. Горького, 1978) — в его финальных титрах звучала песня с рефреном: «Учимся работать, учимся дружить, / Учимся на белом свете жить!» [612]. Взросление же старшеклассников квалифицировалось в культуре 1970-х как процесс крайне драматический, превращающийся в решающее испытание для неокрепшей личности (ср., например, повесть В. Тендрякова «Ночь после выпуска» (1974)) либо — в более незатейливых масскультных произведениях — как чудесное преодоление опасных бунтарских настроений, свойственных молодости (комедия «Потрясающий Берендеев», реж. Игорь Вознесенский, киностудия им. Горького, 1975-м [613]).

Успешная эмансипация детей или подростков представлялась как событие, возможное только в недостижимо далеком будущем — как, например, в пьесе Сергея Михалкова «Первая тройка, или Год 2001-й» (1970), изображающей подготовку к первому в мире полету детей в космос — с Земли XXI века, ставшей единым коммунистическим государством (по пьесе в 1974 году снят фильм «Большое космическое путешествие» — реж. Валентин Селиванов, киностудия им. Горького), или в фантастической кинодилогии режиссера Ричарда Викторова «Москва-Кассиопея» и «Отроки во Вселенной» — фильмы вышли на экран в 1973 и 1974 годах соответственно [614].