Любовь и французы

Важность любви отрицают лишь пять процентов опрошенных. Как правило, особенно в сельских и рабочих кругах, свободную любовь осуждают. Верность считают необходимой оба пола, однако интервьюеры обнаружили, что удобная для мужчин «двойная сексуальная мораль» по-прежнему в ходу. Оказалось также, что якобы «крутая» современная молодежь намного романтичнее, чем о ней думают. И тем не менее, с другой стороны, современные идеалы не совпадают с понятиями театрального героя. Лишь в немногих ответах ощущается влияние любимых молодежью современных писателей (Сартра — возглавляющего список популярности, Мальро, Камю, Мориака ^{288}, Жида). Молодежь, делают вывод ученые, проводившие опрос, выглядит нестабильной, то есть готовой принять любую личность или коллектив, у которого найдутся веские доводы, чтобы склонить ее к участию в совместных действиях ^{289}.

Большинство опрошенных в ходе вышеупомянутого исследования молодых людей обнаруживали на удивление низкий уровень познаний в области секса. Учитывая опыт в любви, который французы накапливали из поколения в поколение, можно было надеяться, что они разработают программу разумного и прогрессивного обучения любви, в то время как на деле они проявляют робость и медлительность. Не существует ничего похожего на воспитание чувств, и большинство молодежи впервые узнают о взаимоотношениях полов от преждевременно повзрослевших друзей или из сомнительных литературных источников. Вот несколько типичных высказываний на эту тему пятнадцатилетних школьников. (Эти высказывания и многие последующие замечания взяты из книги П. Шамбра Les Jeunes devartt l`education sexuelle [327], издательство Neret, 1958.) Месье Шамбр, учитель средней школы в Шамбери, ввел свой собственный неформальный метод начального сексуального просвещения через дискуссии и беседы со своими учениками старше пятнадцати лет. «Нам приходится бороться со всеми ложными и запутанными представлениями, которые мы воображаем себе». «Не имея никакого наставника или советчика, мы не знаем, что делать с этой проблемой и как к ней относиться». «Я чувствую необходимость в информации и руководстве для решения этой жизненно важной проблемы, о которой в пансионе я слышал так много противоречивого». «Я всегда старался не задавать дома неловких вопросов, потому что они приводили в замешательство моих родителей».

Подростки по-прежнему хотят знать — и продолжают спрашивать своего учителя,— «как далеко могут заходить отношения между мальчиками и девочками. Столько людей все еще возмущаются, когда видят, что мы гуляем вместе. Плохо ли это на самом деле? Как вы думаете? Что вы думаете о настоящей любви между шестнадцатилетними?» «Я хочу знать, в каком возрасте можно полюбить и в чем выражается любовь в восемнадцать— девятнадцать лет? И я хочу знать, как далеко могут заходить эти отношения».

Столько взрослых, подчеркивает месье Шамбр, по-прежнему имеют такие запутанные представления о роли секса в их собственной жизни, что совершенно не способны просветить молодых. В отношении большинства людей к половой жизни по-прежнему преобладают две крайности, пережившие столетия: с одной стороны — грубость, с другой — ханжеская сдержанность. Кажется невероятным, что француженка в наше время может сказать о браке (как сказала недавно одна из пациенток доктора Алленди, известного психиатра): «Брак — это необходимая деградация». Другая женщина после проповеди, в которой брак объяснялся как синтез тела и души, поблагодарила проповедника и призналась: «Я замужем уже двадцать лет, и все эти годы полагала, что живу во грехе. Вы освободили меня». ^{290}

Но — возвращаясь к молодым людям — дело далеко не в одном лишь сексуальном просвещении, хотя с трудом верится, что в наш век науки «даже в экспериментальных научных классах изучение человеческого тела не затрагивает область между бедер и ниже желудка». ^{291}

Месье Шамбр считает, что его нынешние семнадцатилетние ученики знают о любви больше, но не лучше, чем те, кто учился десять лет назад; причину этого он видит в увеличении доли эротики в прессе, фильмах, романах. «Нередко,— пишет он,— ученики поясняют французские эссе примерами из собственной любовной практики». ^{292} Пресыщенные юнцы говорили ему: «Я полагаю, что трудно в наше время испытать великую любовь. В нашей жизни она встречается не часто. Общество молодежи манит и возбуждает, и многие из нас удовлетворяют свои желания, не ощущая потребности в любви более сентиментальной». (Сентиментальностью любовники Шамбери, действительно, никогда не отличались. Кроме того, здесь играют роль исторический и географический факторы.)

Учитывая эту своевременно приобретенную информацию, месье Шамбр не заостряет внимания на анатомии во время откровенных дискуссий со своими учениками; в конце концов биология, как отмечает в своей превосходной книге Education de Lamour [328] доктор Биот,— это лишь одна сторона дела: «Можно подумать, что сексуальное просвещение, отделенное от культа любви, даст человечеству больше свободы; на самом же деле это вскоре закончится наихудшим из видов скотского порабощения».

Здесь мне хотелось бы коротко упомянуть о кинолюбви, которая, конечно же, оказывает определенное влияние на поведение молодых людей, хотя никто этого подробно не анализировал. Как можно оценить неощутимое влияние кино и других видов искусства на душу человека? Разумеется, не все молодые люди так впечатлительны, как некий шестнадцатилетний парижанин, который, посмотрев особенно циничный фильм, где отрицалось существование любви, пришел домой в таком возбуждении, что встревоженные родители немедленно вызвали семейного врача. Этот фильм (Les Tricheurs [329]) основательно разрушил в свое время — надеюсь, не навсегда —поэтичные любовные идеалы чувствительных подростков.

Большинство современных французских фильмов предлагают поверхностные формы чувственной любви, исключающие романтику и поэзию. Следует, однако, особо упомянуть чувствительные фильмы Рене Клера ^{293}, который, кстати, участвовал в записанной на пленку дискуссии на тему любви и кино, организованной Figaro Litteraire в декабре 1958 года. В числе других представителей интеллектуальной элиты, принимавших участие в дискуссии, были Роже Режан (президент Ассоциации кинокритиков), журналисты Жорж Альтман и Клод Мориак и драматург Арман Са-лакру. Вот несколько мнений, высказанных в ходе дискуссии.

Роже Режан: Что касается вопроса о том, нужно или нет показывать на экране все подробности физической любви, то вот мой категорический ответ — нет... В спальню может иметь право войти только гений, а нам, критикам, приходится признать, что гении редки и немногочисленны.

Жорж Альтман: Подобные сцены ни в коей мере не являются вкладом в искусство кино, даже если они сняты талантливым режиссером. Всегда считалось эстетически правильным не вульгаризировать великие таинства жизни, не преувеличивать и трактовать вечные темы так, чтобы оставалось пространство для тайных грез.

Рене Клер, цитируя Стендаля, отстаивает классическую французскую традицию избегать всех детальных описаний физической любви: Что происходит, когда Жюльен Сорель, прождав больше часа, наконец влезает по лестнице в спальню Матильды де ла Моль? Долгая беседа, которую Стендаль завершает утверждением: «Кончилось тем, что Матильда оказалась восхитительной любовницей». Лично я не чувствую желания узнать больше.