Ленин. Эмиграция и Россия

В Брюсселе он встретился с Эмилем Вандервельде - председателем Международного социалистического бюро II Интернационала.

- Никаких компромиссных сделок ни искать, ни предлагать, ни обсуждать мы не будем,- заявил ему Ленин,- никаких идейных уступок мы не сделаем. Поэтому нам совершенно не нужны никакие предварительные закулисные сговоры ни с нашими противниками, ни с теми, кто взял на себя посредничество.

- И значит, со мною? - спросил Вандервельде.

- Да, и с вами, если вы видите вашу цель только в том, чтобы добиться от людей, стоящих за укрепление нашей партии и держащих курс на вторую революцию, и от людей, считающих революцию в России конченной, добиться от тех и других полюбовного принятия какой-нибудь формально единой бумажной резолюции.

Новый партийный съезд, который готовит Ленин, призван упрочить положение большевиков, сорвать замыслы ликвидаторов. В письмах, идущих в Россию, он настоятельно требует от “Правды”: “Вовсю бить нахалов из группок, беспощадно пресечь их попытку дезорганизации”. Ленин негодует: “Они смеют раскалывать 4/5!!” - то есть 4/5 передовых рабочих, объединившихся вокруг большевистской “Правды”, “И на ликвидаторов и на группки,- пишет Владимир Ильич в Петербург,- надо напасть сразу как можно сильнее... Наш долг осмеять авантюристов...” [70]

И нынешним летом к Ленину через русскую границу переходят подпольщики.

Июльским утром появляется А. Никифорова, большевичка из Сызрани. Ленин расспрашивает ее о партийных делах в Поволжье, о прокламациях, которые печатают там, о знакомых товарищах. И внимательно слушает. Только изредка задает он вопросы, уточняя то, что его особенно интересует.

Благополучно миновав кордоны, добираются сюда посланцы Питера... “Сегодня (воскресенье) прибыли двое рабочих, очень хорошие парни, из нашей столицы” [71],- сообщает 12 июля Владимир Ильич И. Арманд. “Очень хорошие парни” - это А. Киселев и Н. Глебов (Авилов). Градом вопросов засыпает их Ленин: о работе среди металлистов, о росте влияния в их среде большевиков, о борьбе с ликвидаторами. Ждет к себе Владимир Ильич и нового председателя “нашей парламентской группы” [72] Петровского. Он предлагает Никифоровой, Киселеву, Глебову (Авилову) дождаться его, принять участие в заседании Центрального Комитета. А пока подолгу беседует с ними.

Об этих проведенных с Владимиром Ильичей днях Киселев расскажет: “Часто мы ходили в окрестности, в горы; помню, как-то раз мы поднялись вчетвером, вместе с Надеждой Константиновной, на одну гору. Владимир Ильич шел очень быстро, видно было, что здоровье его крепко. Мы на этой горе долго беседовали о задачах, которые тогда ставила перед нами партия. Мы возлагали большие надежды на предстоящий Международный конгресс и думали, что он сумеет принять решительные меры для предотвращения войны. Владимир Ильич расхолаживал нас и говорил, что это могло бы быть лишь в том случае, ежели бы мы имели большинство во II Интернационале, а так как в нем сидят оппортунисты, такие же, как российские меньшевики, то особых надежд возлагать на них нельзя. Его прозорливость полностью оправдалась впоследствии” [73].

В середине июля в Поронине собирается Центральный Комитет партии. Речь идет на его заседаниях о подготовке очередного съезда, об уполномоченных ЦК, которые должны объехать крупнейшие партийные организации в России, провести там конференции и выборы делегатов на съезд.

У Ленина Никифорову, Киселева, Глебова (Авилова) обучают тому, что должен знать революционер-подпольщик. Рабочие практикуются в шифровке и расшифровке. Учатся вести конспиративную переписку с Центральным Комитетом. Узнают, как, используя для этого брошюры, журналы, газеты, надо незаметно отмечать в них слова и буквы. Заучивают адреса, пароли, отзывы, уславливаются, как поступить в случае отсутствия адресата.

И наступает последнее перед отъездом утро. Питерские рабочие собираются в столовой. Еще раз проверяют шифры, адреса. Им дают (на случай непредвиденных осложнений!) дополнительные наказы. На папиросной бумаге они записывают ключ шифра и прячут клочки бумаги в швах одежды. “Прощание,- вспомнит Никифорова,- было очень душевным. Владимир Ильич и Надежда Константиновна желали нам удачи, возвращения к съезду, давали много практических советов и наказов, всех по очереди обняли, крепко пожали руки и вышли проводить” [74].

С заданиями Ленина возвращаются в российское подполье рабочие-большевики. Киселев отправляется в Прибалтийский край, Глебов (Авилов) и Никифорова - на Украину.

Примечания:

[43] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 22, с. 135.

[44] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 23, с. 62.

[45] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 22, с. 198.

[46] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 23, с. 144.

[47] Там же.

[48] “Октябрь”, 1968, № 4, с. 163-164.

[49] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48, с. 252.

[50] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 24, с. 288.

[51] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 55. с. 349.

[52] Там же.

[53] Там же, с. 352.

[54] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48, с. 285.

[55] См. Ю. Бернов, А. Манусевич. Ленин в Кракове, с. 197.

[56] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 55, с. 353.

[57] “Красный архив”, 1934, т. 1 (62), с. 247.

[58] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48, с. 286.

[59] Там же, с. 291.

[60] Там же, с. 294.

[61] Там же, с. 296.

[62] Там же, с. 296 - 297.

[63] Там же, с. 302.

[64] Там же, с. 313.

[65] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 25, с. 148.

[66] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48, с. 287.

[67] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 25, с. 178.

[68] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48, с. 322.

[69] См. “История СССР”, 1970, № 2, с. 90.

[70] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48, с. 297.

[71] Там же, с. 313.

[72] Там же.

[73] “Об Ильиче. Воспоминания питерцев”. Л.. 1970, с. 235-236.

[74] “О Владимире Ильиче Ленине. Воспоминания. 1900-1922 годы”, с. 172.

В воздухе все больше пахнет порохом.

Железные дороги загружены военными перевозками, опаздывают поезда. С большими перебоями приходят письма, газеты. Не за горами день, когда вовсе закроют границу с Россией.

“Наша связь с С.-Петербургом обычным путем (через Варшаву) стала сейчас невозможна,- обращается Ленин к шведскому социал-демократу В. Янсону.- Я прошу Вас поэтому дать нам несколько хороших конспиративных адресов или один хороший конспиративный адрес в Стокгольме. Адрес должен принадлежать надежному и очень аккуратному товарищу. Желательно было бы получить постоянный адрес. Мы можем объясняться на немецком, французском или английском языках.

Этот товарищ должен будет наклеивать шведские марки на получаемые от нас письма и отправлять их в Финляндию (или С.-Петербург). Также посылать получаемые из Финляндии (или России) письма (с конвертами) по нашему адресу... Если будут телеграммы, то сообщать их по телеграфу” [75].

Это письмо уходит из Поронина 25 июля. А несколько дней спустя начинается первая мировая война.

Связь Ленина с Россией полностью прерывается. Дальнейшее пребывание в Галиции уже бесполезно. Но теперь, после объявления войны, трудно получить разрешение на выезд за границу. К тому же Ульяновы оказываются без денег. Последний перевод из России (видимо, не без вмешательства коменданта поста жандармерии в Поронине) Владимиру Ильичу не выдают.

В Белом Дунайце, в квартире Ульяновых собираются живущие сейчас в Поронине большевики. Владимир Ильич обсуждает с ними создавшееся положение.

- Необходимо во что бы то ни стало,- заявляет он,- найти новые способы продолжения работы в условиях войны. Прежде всего следует возможно скорее установить связи с Россией через товарищей в Швейцарии и Швеции. Сегодня же напишем им. Нужно во что бы то ни стало добиться восстановления регулярных сношений с Петербургом.

И в Копенгаген большевику М. Кобецкому уходит письмо Владимира Ильича.