Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи

Вечером из Токио были вывезены арестованные ранее офицеры, сторонники майора Хатанака; готовые в любой момент вырваться на свободу и совершить теракты против, нагрянувших в собственно Японию, оккупантов. Премьер-министр Хигасикуни поручил начальнику Генштаба армии генералу Умэдзу надежно изолировать «молодых тигров» от личного состава гвардейской дивизии и других вооруженных подразделений в столице и ее пригородах. Как показали дальнейшие события, этот «превентивный ход» правительства оказался своевременным и полезным.

На рассвете 31 августа в Токийскую бухту в сопровождении нескольких катеров вошел флагман 3-го американского флота линкор «Миссури» и бросил якорь на внутреннем рейде. На острове Сикоку в районе Ниихамы появились первые части 10-го армейского корпуса. На острове Кюсю вблизи Кумамото высадились части 2-й дивизии морской пехоты. Оккупация метрополии начиналась с этих разрозненных вторжений оккупационных войск, которые производили впечатление «сиюминутного наскока» и указывали скорее на отсутствие всякого оперативного плана, нежели на продуманные и скоординированные действия.

Донесение генерал-лейтенанта Кодзуки о вторжении Советов в Сеул, хотя и носило отнюдь неординарный характер, все же было воспринято начальником Генштаба армии спокойно. Генерал Умэдзу уже пережил главные треволнения, связанные с разгромом войск Квантунской армии в Маньчжурии, но во время утренней встречи с Хигасикуни все же передал суть донесения командующего 17-м фронтом премьер-министру. Реакция получилась неадекватной, заинтересованной, взволнованной.

Новость произвела впечатление, Хигасикуни спросил:

— Что же, Умэдзу, в Южной Корее до сих пор нет американских войск? Свяжитесь с генералом Макартуром и уточните этот неотложный вопрос.

Начальник Генштаба армии подтвердил:

— Да, господин премьер-министр, согласно приказу Верховного Главнокомандующего союзных держав капитуляцию японских войск в Южной Корее должны принимать не Советы, а именно американцы. Этот вопрос как раз и наиболее важен для Японии.

— Но, возможно, генерал Кодзуки успел отвести свои главные силы южнее 38-й параллели, Умэдзу? Вдруг, генерал Макартур еще не осведомлен о событиях на Корейском полуострове? Я готов это предположить.

— Кстати, у него будет возможность сразу же выяснить этот вопрос у руководителя советской делегации, которая сегодня или завтра прибудет в Токио для подписания акта о капитуляции, господин премьер-министр.

— Тем более, необходимо поставить в известность американское командование о происшедшем в Сеуле. Выходит, Умэдзу, Советы проигнорировали приказ Верховного Главнокомандующего союзных держав на Дальнем Востоке.

— Да, именно так, господин премьер-министр.

С раннего утра 1 сентября авиабаза в Ацуге работала в напряженном режиме. В Токио, одна за другой слетались делегации союзных государств, главы которых на следующий день должны были поставить свои «победные подписи» под актом о безоговорочной капитуляции Японии и тем самым положить конец второй мировой войне.

В .числе первых на летное поле военного аэродрома, плотно оцепленного американскими морскими пехотинцами, приземлился «Дуглас» с делегацией гоминдановского Китая, возглавляемой генералом Су Юнчаном. Почти одновременно прилетели делегации Великобритании и Австралии во главе с известными военными — адмиралом Фрейзером и генералом Блейми. В середине дня на летное поле в Ацуге опустились «транспортники» с правительственными делегациями Голландии, Новой Зеландии и Канады. Их возглавляли адмирал Халфрих, вице-маршал авиации Исит и полковник Мур-Косгрейв. Предпоследней прибыла в Токио французская делегация во главе с генералом Леклерком.

Вскоре после полудня на летном поле в Ацуге приземлился краснозвездный «Ли-2» с советской делегацией на борту. Ее возглавлял уполномоченный Верховного Главнокомандующего Красной Армией генерал-лейтенант Деревянко. В тот же день, наскоро разместившись в гостинице в центре японской столицы, глава советской делегации встретился с генералом Макартуром. Верховный Главнокомандующий союзных держав прихватил с собой на нее генералов Уайнрайта и Персиваля, две недели назад освобожденных десантниками 6-й гвардейской танковой армии из лагеря военнопленных в Мукдене. Встреча тем и началась, что оба американских генерала выразили, в лице генерал-лейтенанта Деревянко, искреннюю благодарность Красной Армии, принесшей им освобождение из японской неволи. Они торжествуют. Теперь им не надо скрывать своих искренних «растроганных чувств».

Увертюра встречи получилась изысканно эмоциональной. Ее общий тон сразу же изменился, как только в дело вступили главные действующие лица. Не сдержался генерал Макартур и первым делом поставил вопрос о вторжении советских войск в Сеул. Почему нарушена предварительная договоренность о разграничении районов действий союзных войск? Красная Армия должна была остановиться у 38-й параллели, но ее передовые отряды вторглись в Сеул, и ведут разоружение японских войск из состава 17-го фронта Квантунской армии.

Генерал-лейтенант Деревянко с достоинством пояснил Верховному Главнокомандующему: американских войск в Южной Корее еще нет, и советскому командованию неизвестно, когда они появятся там вообще. Переход 38-й параллели частями 25-й армии 1-го Дальневосточного фронта преследовал только одну цель — разоружить и взять в плен японские войска, сознательно отведенные в предместья Сеула из дивизионных оборонительных районов «Канко» и «Хэйдзио». Советские войска выполнят предыдущие договоренности, как только в район Сеула прибудут американские оккупационные силы. Так что все будет решено полюбовно.

Вопросы главы советской делегации то и дело ставили генерала Макартура в трудное положение. Верховный Главнокомандующий союзных держав не смог вразумительно ответить, почему командующий экспедиционными силами Соединенных Штатов в Китае генерал Ведемейер выделяет совершенно недостаточное количество автотранспорта для быстрейшей передислокации в Чунцин американских военнопленных из Мукдена и Сейяна? Никакая помощь не оказана им практически в медицинском и материально-техническом обеспечении контингентов лагерей, хотя «парадных слов» о необходимости сделать это как можно быстрее, было высказано уже излишне много.

Совершенно неожиданным для Верховного Главнокомандующего союзных держав явилось предложение генерал-лейтенанта Деревянко о проведении в Токио Парада Победы над Японией до конца сентября. К участию в нем можно было бы привлечь по одному-два соединения от всех участвующих в войне на Дальневосточном театре военных действий государств. Генерал Макартур пообещал изучить этот вопрос и в ближайшее время сообщить советскому командованию о принятом им решении.

Ничего вразумительного не смог ответить генерал Макартур и на вопрос главы советской делегации об эвакуации из Маньчжурии на родину семей японских офицеров и генералов, взятых в плен Красной Армией. Для него такой проблемы вообще не существовало.

Не возникло трудностей у Верховного Главнокомандующего союзных держав по поводу обязательного пленения японских войск 17-го фронта в Южной Корее. Это произойдет, заверил главу советской делегации генерал Макартур, как только американские передовые отряды высадятся южнее 38-й параллели. Дескать, никуда они не денутся.

Очень неопределенно высказался генерал Макартур по поводу создания Контрольного Совета по Японии из представителей союзных держав для проведения ее демократизации и демилитаризации. Он заявил генерал-лейтенанту Деревянко, что опыт деятельности такой структуры в Германии нельзя слепо переносить в дальневосточный регион и, в конце концов, такими проблемами должны заниматься, по его мнению, правительственные органы, а не военные командования союзных государств. Лично он не знаком с работой главы американской миссии в Европе генерала Эйзенхауэра и не хотел бы обременять себя столь масштабными военно-гражданскими обязанностями.

Подлинное смятение вызвал у генерала Макартура вопрос генерал-лейтенанта Деревянко о необходимости обязательного раздела военного и торгового флота Японии между союзными государствами. Ведь в ходе войны с июня сорок первого, из-за преднамеренных провокаций японских военно-морских сил, Советский Союз так или иначе потерял в дальневосточных водах восемнадцать торговых судов и почти сто восемьдесят судов, под надуманными предлогами задерживались в нейтральных водах японскими военными кораблями. В результате этих действий Советский Союз понес чистый материальный урон на сумму шестьсот тридцать семь миллионов рублей. Глава советской делегации предложил создать специальную комиссию из представителей союзных государств для проведения этой работы в самые сжатые сроки, до начала следующего года.