Русская Атлантида<br />Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское в истории и русской государ

Магнаты и шляхта

Магнаты и шляхта в Великом княжестве Литовском были юридически равны и составляли единое правящее сословие. Конечно, социальный статус, роль и общественное положение магнатов были несоизмеримо выше, чем у рядовой шляхты, но без опоры на нее достичь своих целей в условиях господства шляхетской демократии даже самым крупным землевладельцам и церковным иерархам ВКЛ было непросто, если вообще возможно.

Подканцлер ВКЛ С.А. Щука.

Шляхта ВКЛ в походе.

В белорусском, польском, чешском и словацком языках понятие «шляхта» тождественно понятию «дворянство». В переводе со старонемецкого шляхта — значит благородные, свободные, вольные люди. По другой версии этот термин происходит от немецкого слова Schlagen — бить, a Schlacht по-немецки означает «битва, сражение». Соответственно слова «шляхта» можно перевести как люди боя, вояки, воины, то есть сословие людей, оборонявших Отчизну от врагов в годы многочисленных войн.

Шляхтич XVI века.

Гусар XVII века.

Магнат ВКЛ.

В Польском королевстве шляхта изначально была привилегированным военным сословием лично свободных землевладельцев, сумевших со временем утвердить свое право на выборную шляхетскую монархию и закрепить свои многочисленные права в законодательных актах (Кошицкий привилей 1374 года и Цереквицкий привилей 1454 года). В Великом княжестве Литовском и Русском вплоть до XVI века аналогичное сословие именовалось «литовские бояре», но после Люблинской унии 1569 года оно и здесь стало называться шляхтой. Основу войска и ВКЛ, и Польского королевства всегда составляла шляхта. За это она наделялась земельной собственностью, освобождалась от повинностей (исключая военную) и имела судебную власть над крестьянами. Горожане брались за оружие лишь только тогда, когда их города осаждал противник. А крестьяне привлекались к вооруженной борьбе вообще в самых крайних случаях — если нужно было немедленно дать массовый отпор врагу.

Экономические интересы побуждали шляхту издавать ограничительные законы и в отношении городского сословия. Например, Петроковский статут запретил мещанам приобретать землю и имения под тем предлогом, что мещане не принимают участия в военных походах и всяческими способами стараются уклониться от военной службы, хотя именно на владении поземельной собственностью и была основана воинская повинность. Мещанство попыталось было бороться со шляхтой, но неудачно. Во второй половине XVI века городское представительство фактически устранили от участия в законотворчестве страны, хотя представители от некоторых городов появлялись на сеймах и в XVII веке. Шляхта также подчинила промышленность и торговлю власти воевод и старост, чем окончательно убила городское благосостояние. В начале XVI века шляхта стала всевластным хозяином в государстве и осталась таким до конца существования Речи Посполитой. Она издавала законы, судила, избирала королей, оберегала государство от врагов, вела войны, заключала соглашения о мире, внутренние договоры и т. п. Но здесь важно еще подчеркнуть, что не только политическая и социальная организация Речи Посполитой была шляхетской — шляхетское мировоззрение безраздельно господствовало и в умах, и в интеллектуальной жизни страны.

Численно это сословие составляло около 8 % от всего населения ВКЛ. К белорусской шляхте можно отнести 10–12 % населения, а в некоторых местах даже 15 %. Это очень много. В Московском царстве, а позже в Российской империи численность дворянства, например, не превышала 1 % от общей численности подданных. Но шляхта никогда не была однородна. Некоторая ее часть — можновладство (в смысловом переводе «что хочу, то и делаю») — была очень богата, другая и доминирующая, наоборот, откровенно бедна и подобно крестьянам сама обрабатывала землю. Шляхетство передавалось по наследству, хотя изредка за подвиги в сражениях в это сословие могли производить и свободных крестьян.

Одним словом, шляхта была закрытым сословием воюющих господ, в массе своей — малоземельной («дробной») «неаристократической» знатью, во время войны превращавшейся в дворянское ополчение. В мирное время шляхтичи жили в своих усадьбах, занимались земледелием, охотились, пировали, любили танцы и другие галантные развлечения — короче говоря, жили так, как и дворяне других европейских государств. При всем своем многообразии шляхта в ВКЛ была наиболее образованным и патриотично настроенным сословием. К XVII веку в большинстве своем она была католической, но доминирующий католицизм не мешал ей быть на удивление веротерпимой — в Восточной Польше, на белорусских и украинских землях многие шляхтичи исповедовали православие, а в Западной Польше и Силезии — протестантизм.

Александр Ходкевич.

Герб магнатского рода Пацей.

Что касается магнатских родов ВКЛ, то они сформировались в основном из числа наиболее приближенного к великому князю (госпадару) круга феодалов, занимавших высшие государственные должности. Причем, как ни далека была дистанция между магнатами (которые в ВКЛ и Польше верховодили всем) и простыми шляхтичами, обрабатывавшими свою землю лично, первые всегда были вынуждены считаться со вторыми, поскольку их юридические права были равны. И бедная (дробная), и богатая (магнаты) шляхта имели право на «рокош», т. е. на вооруженное сопротивление власти, если та действовала незаконно. Поэтому даже вельможные Радзивиллы, заигрывая с избирателями, называли их «пане-браце». Чувство солидарности и равенства шляхтичей выражалось еще в том, что каждый из заседающих в сейме обладал правом вето.

В Польше, ВКЛ, а после и в Речи Посполитой шляхта обладала огромными привилегиями, равных которым в Европе дворянство более нигде не имело. Сложные отношения между монархией и шляхтой в Речи Посполитой, вытекающие из ее широких прав и привилегий, в конце концов, стали одной из основных причин упадка и краха Польско-Литовского государства в XVIII веке. Будучи буйным и непокорным сословием, шляхта после этого постоянно затевала восстания за независимость и в защиту своих сословных прав, которые настойчиво пытались упразднить и в России, и в Пруссии, и в Австрии — странах победившего абсолютизма. Например, на землях Польши, Беларуси и Литвы, вошедших в состав России, в XVIII–XIX веках шляхта поднимала такие восстания трижды — в 1794, 1831 и 1863 годах. Во многом потому, что в течение более пяти веков представители этого сословия исповедовали девиз «Бог, Гонар, Айчына» (Бог, Честь, Отечество), который в период восстаний XVIII–XIX веков за независимость стал звучать иначе: «Жыццё — Айчыне, Гонар — нiкому» (Жизнь — Отечеству, Честь — никому). Похожие на шляхетскую культуру сословные нормы мелкой знати существовали еще в Испании и Венгрии, где они продержались дольше всего.

Как уже отмечалось, значительная часть шляхты была небогата, но, наделенная многими правами, она четко дистанцировалась от иных сословий. Повышенное самомнение шляхтича часто выглядело комично, но фактом является и то, что даже бедные шляхтичи никогда не выглядели, как бедняки! Мемуарист Ежи Китович, например, писал: «…даже бедный шляхтич, когда едет на поле и везет туда „угнаенне“ (навоз), втыкает в него саблю, которую могли носить только шляхтичи. И все понимали, что едет шляхтич, а не мужик». Ситуация, безусловно, и комичная и ироничная. Да, шляхетский гонор действительно был, но были также самоирония, благородство и понимание необходимости соответствовать принадлежности к высшему сословию — быть вежливыми, культурными, внимательными к женщинам, не совершать поступков, которые бросали бы тень на шляхетскую репутацию. Даже бедная шляхта старалась дать детям образование. Иначе шляхтич себя просто не мыслил. Так уж сложилось.