Русская Атлантида<br />Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское в истории и русской государ

Дело в том, что войты особо не утруждали себя исполнением текущих обязанностей, возложенных на них самой должностью. Для этих целей они назначали себе заместителей — лентвойтов. В первоначальных грамотах на магдебургское право он приносил присягу верности войту, а не городу. Но оба принципа (назначение и присяга) претерпели к началу XVII века изменения. Так, если грамоты Бреста 1390 и 1511 годов назначение и присягу лентвойта целиком относят к компетенции войта, то в первой четверти XVII века магистрат Бреста настоял на том, чтобы лентвойт, назначенный войтом, приносил присягу уже городу, причем в ратуше. Можно предположить, что к середине XVII века, во всяком случае в крупнейших городах Беларуси и на западе, и на востоке, горожане сумели противопоставить самовластию войтов определенные нормы, усиливавшие их влияние на деятельность тех, кто был фактически исполнителем войтовских обязанностей. Совет заведовал хозяйством города, его благоустройством, рассматривал гражданские дела горожан.

Городские рады и их учреждения работали в ратушах. Таким образом, магдебургское право составляло каркас всего здания городского самоуправления в Великом княжестве Литовском, однако в ряде черт его нормы здесь были дополнены местной традицией. В частности, будучи реальностью, магдебургский образец далеко не всегда являлся единственным источником и базой формирования городского самоуправления в княжестве. Но в целом организация и сельской, и городской жизни, и финансов в ВКЛ не сильно отличалась от западноевропейской практики.

В середине XVII века Речь Посполитая вступила в полосу жесточайшего политического кризиса, связанного с восстанием украинского казачества, шведским вторжением и затяжной войной с Московским царством. Политические события углубили черты застоя и упадка, обнаружившиеся в экономике Польско-Литовского государства уже с начала этого века. Прежде всего они проявились в технике земледелия, вообще консервативной для всего феодального периода. Наблюдаются случаи перехода от трехполья к двухполью, недостаточное удобрение полей, сокращение посевов пшеницы, технических культур и даже ржи. Снизилась и урожайность: во второй половине XVII века урожаи составляли в среднем сам-три для ржи и ячменя, а для овса — сам-два. Положение крепостных крестьян в это время тоже значительно ухудшилось. На значительной территории по-прежнему господствовала фольварочная система хозяйствования, а основной повинностью оставалась барщина, нормы которой постоянно увеличивались. Повинности крестьян не ограничивались обработкой господской земли. Они должны были выполнять без всякого вознаграждения и не в счет барщины много других разнообразных работ для пана: подводную повинность и охрану поместья, ремонт дорог, экстренные работы во время летней страды, работы на панском огороде и т. д. Сохранялись и натуральные оброки, и денежный чинш. Сверх повинностей в пользу помещика на крестьянина ложилась главная тяжесть государственных налогов.

Связь крестьянского хозяйства с рынком и все крестьянские промыслы находились под контролем пана. Обязанность крепостных молоть хлеб только на панских мельницах и монопольное право пропинации (изготовления и продажи спиртных напитков), являвшиеся для пана дополнительным источником дохода, также были тяжелым бременем для крестьянского хозяйства. Следствием беспощадной эксплуатации крестьянских хозяйств было их разорение и упадок. Крестьянские наделы во второй половине XVII века сократились на 20 %, уменьшилось количество крестьянского скота, поэтому крестьянам приходилось пользоваться панским скотом за дополнительные повинности. Увеличилось число малоземельных и безземельных крестьян, вынужденных наниматься в батраки на крайне тяжелых для них условиях. Еще более ухудшали положение крестьян войны, эпидемии и голод, весьма частые во второй половине XVII века.

Безграничная власть панов над их подданными подтверждалась многими сеймовыми постановлениями. Феодалы продавали или дарили своих крепостных крестьян, распоряжались их наследством, имели над ними неограниченную судебную власть. До XVIII века паны обладали так называемым правом меча, т. е. правом жизни и смерти по отношению к своим «хлопам». Против панского гнета крестьяне защищались всеми средствами. Они бежали от своих панов, отказывались выполнять повинности, убивали своих угнетателей. Несмотря на то что шляхта располагала сильным аппаратом принуждения, часто вспыхивали крестьянские волнения. Как следствие, упадок техники, разорение крестьян, обострение классовой борьбы и непрерывные войны этого периода подорвали и панское хозяйство.

Города, торговля и промышленность во второй половине XVII века также приходят в упадок. Барщинно-фольварочная система уже привела тогда к обнищанию основной массы крестьянства и к ослаблению связей крестьянских хозяйств с рынком. В то же время феодалы, выручая огромные суммы денег от торговли хлебом, расходовали их на покупку заграничных товаров, преимущественно предметов роскоши. Как следствие, города были отстранены от внешней торговли.

Основной формой промышленного производства в городах оставалось цеховое ремесло, но количество цеховых ремесленников значительно сократилось при одновременном росте числа ремесленников, не входивших в цеховые организации и получивших название партачей. При этом развитие внецехового ремесла не облегчало перехода к новому способу производства. Наоборот, оно было использовано феодалами для увеличения своих доходов в ущерб экономическим интересам города. Феодалы селили партачей и крепостных ремесленников в своих городских владениях — юридиках, на которые не распространялось городское право, и таким образом укрывали их от преследования цеховых и городских властей, запрещавших им заниматься ремеслом. Цеховые ремесленники справедливо видели в партачах своих конкурентов. С середины XVII века обнаруживается заметный упадок внутренней торговли. Отчасти это явилось результатом роста вотчинного ремесла, которое обычно не включалось в общий товарооборот и было связано лишь с соседними деревнями. Сократилась и внешняя торговля. Транзитный путь через Речь Посполитую с Востока в результате польско-турецких войн потерял свое значение, а напряженная борьба подмастерьев и городской бедноты против мастеров и городской верхушки усугубляла кризис городской экономики.

Государственное и правовое устройство

В XV — первой половине XVI века государственное и общественное устройство Великого княжества Литовского развивалось с учетом белорусской политической традиции, несмотря на то что все без исключения великие князья в нем по линии отцов были литовского (балтского) происхождения. Ближайшее окружение великого князя также в основном состояло из крупных феодалов-землевладельцев литовского происхождения, которые назывались панами. Из них и из родственников великого князя состоял высший государственный орган — рада (совет), или так называемая паны-рада. Они же, как правило, занимали высшие государственные и придворные посты.

Феодалы нелитовского происхождения первоначально мало участвовали в руководстве государством — не входили в состав рады и не голосовали при выборах великого князя. Если крупные литовские феодалы были подсудны только великому князю, то нелитовские — еще и представителям местной великокняжеской администрации. Но создаваемое таким путем расчленение общества по этнорелигиозным признакам сулило грядущие раздоры, что вскоре и случилось. После смерти Витовта растущая напряженность вылилась во внутреннюю войну начала 30-х годов XV века между претендентами на престол, в которой великого князя Литовского Свидригайло поддерживали значительные слои белорусско-украинского боярства. И только предоставление православным феодалам ВКЛ в 1434 году равных с католиками прав позволило склонить чашу весов в пользу литовско-польского претендента Сигизмунда Кейстутовича. В 1447 году права православных феодалов княжества были закреплены новым обширным привилеем, часто назваемым Великой хартией вольностей. Свою юридическую силу тогда сохранили только пункты городельской унии, запрещавшие некатоликам занимать главные государственные должности (центральные врады). Но практика общественно-политической жизни и религиозно-культурная ассимиляция членов правящей династии, получавших домены в глубине восточнославянского ареала, постепенно изживала и эти ограничения. Они уже не упоминаются в Литовском Статуте 1529 года и окончательно упраздняются в канун Люблинской унии в виленском и гродненском привилеях 1563 и 1568 годов.