Крестный путь России

В ту горячую осень 1998 г. события сыпались, как яблоки под сильным ветром. 20 ноября в Санкт-Петербурге у дверей квартиры своей матери была убита очень популярная правая политическая деятельница, депутат Государственной думы Галина Старовойтова. Она давно подвизалась на общественной арене, куда взобралась в качестве народного депутата от Нагорного Карабаха еще в 1989 году. После 1991 г. она психолог по образованию стала советником Б. Ельцина по межнациональным вопросам, яростно выступала против коммунистов и входила в группу наиболее активных и шумных сторонников "реформ". Не скрывала своих прозападных симпатий, за что была избрана даже почетным доктором Браунского университета США. Ее арсенал аргументаций не был ни оригинальным, ни слишком обширным, но она мастерски использовала свои ораторские и полемические способности и легко могла переговорить кого угодно в дискуссионной схватке. Мне довелось лишь однажды лично пересечься с ней в приемной Б. Ельцина в Белом доме в мае 1991 г., куда прибыла группа сотрудников КГБ СССР, чтобы обсудить вопрос о создании отдельного КГБ для России. Помню, как она коршуном налетела на тогдашнего председателя КГБ Крючкова В. А. и стала крикливо требовать немедленного снятия якобы установленного за ней наружного наблюдения. Ошарашенный Крючков долго не мог понять, чего она хочет. Всегда выдержанный в личном общении, он мягко старался успокоить разбушевавшуюся Старовойтову: "Что вы говорите, Галина Васильевна? Нам и в голову не приходило устанавливать за вами наблюдение, поскольку в этом нет никакой надобности. Вы известный публичный политический деятель, ваши взгляды, ваши связи, ваши направления деятельности хорошо известны всей России. Ваша сила в публичности вашей деятельности!" Он спросил, на чем основаны ее подозрения и страхи. В ответ посыпались сбивчивые, путаные упреки, из которых ничего понять было нельзя. И вот теперь, семь с лишним лет спустя, тело этой воительницы было найдено в луже крови на лестничной площадке.

До этого момента можно было твердо сказать, что в России не было политического террора. Все попытки выдать за таковой инсценировки покушений (Лысенко Н. Н., Боровой К. Н. и др.) оканчивались, как правило, разоблачением их авторов. А тут с учетом особой важности Г. Старовойтовой как рупора "демократических сил" сразу возникли подозрения в политической подоплеке покушения. Сам Б. Ельцин писал: "Кто ее убил? Фанатики? Разгул коммунистической истерии конца 1998-го начала 99-го был таков, что участие в убийстве каких-нибудь левых экстремистов было вполне возможно. Это создавало ощущение общей тревоги. Неуверенности. У кого-то даже страха".

"Демократы" использовали ситуацию на полную катушку. Не дожидаясь результатов следствия, однозначно приписали убийство левым силам. 22 ноября в Москве они организовали вечер памяти покойной, на котором слышались совершенно ясные адреса "убийц". Егор Гайдар сказал, что это убийство является попыткой запугивания, и призвал "ответить на это борьбой против коричневой морды, которая в последнее время выползла из-под красных знамен КПРФ". Ирина Хакамада, которая с тех пор стала считать себя как бы преемницей Старовойтовой, назвала покушение "первым по-настоящему политическим убийством", отметив, что Галина Старовойтова никогда не была связана с бизнесом (в ходе следствия было установлено, что Г. Старовойтова была учредителем 36 коммерческих структур).

"Когда убивают женщину-политика, это означает, что те, кто это сделал, ничего не боятся и считают, что еще чуть-чуть и демократы будут стоять на коленях". В таком же ключе были выступления и других демократов. Правоохранительные органы не могли устоять перед валом требований принять самые жесткие меры для поимки преступников. За десять дней после гибели Старовойтовой только в Санкт-Петербурге задержаны полторы тысячи человек. Создавались психологические предпосылки для начала массовых политических репрессий. Напуганные коммунисты, естественно, открестились от всяких намеков на их причастность к убийству и даже стали настаивать на принятии экстраординарных мер по борьбе с терроризмом.

Разбушевавшуюся общественную истерию стали приглушать только реальные результаты следствия. Выяснилось, что Галина Старовойтова летела в Санкт-Петербург с крупной суммой наличных денег - около миллиона долларов, которые предназначались для кампании по выборам депутатов городской Думы. Свой отъезд из Москвы она старательно маскировала, несколько раз заказывая и перезаказывая билеты на различные виды транспорта. Даже для отъезда в аэропорт использовала случайное такси. Сопровождал ее в поездке личный помощник Руслан Линьков, который находился рядом в момент покушения, но практически не пострадал и укрылся в квартире соседки. Сотрудничать со следствием он категорически отказался. Выяснилось, что при ней был чемодан с валютой, который и стал желанным трофеем для убийц. Ничего другого с места происшествия не пропало. Рядом валялся брошенный автомат иностранного производства. Скандал, поднятый демократами, стал угасать. Следствие, как в подавляющем большинстве аналогичных случаев, уперлось в стену. Киллеры в России приобрели к этому времени высокий уровень квалификации, и сыщики бессильны перед ними. Докапываться, от кого скрывала Г. Старовойтова факт своего отъезда и выбор маршрута и кто мог знать о содержимом чемоданчика, властям было невыгодно по совершенно очевидным политическим соображениям. "Демократы" должны были остаться с незамутненно чистой репутацией.

Признаки безвластия нарастали день ото дня. Осмелевшие чеченские боевики, которым, видимо, надоело терять время на торговлю простыми журналистами и военнослужащими, решились на дерзкую акцию. Они выкрали и увезли в горы полномочного представителя президента Российской Федерации в Чечне Валентина Власова. Бессильная федеральная власть вступила через посредство дагестанских представителей в торг с похитителями. Те требовали за возвращение Власова семь миллионов долларов, российская сторона предлагала четыре миллиона. Те не соглашались, торг продолжался, на чем сошлись, осталось "коммерческой тайной". В. Власов в конце концов вернулся на родину и с тех пор больше в Чечне не появлялся. Он пробыл в плену более шести месяцев.

Даже в кругах респектабельной новой российской буржуазии стали появляться серьезные опасения за будущее страны при продолжении ельцинского правления. Озабоченность сначала проявлялась в кулуарных разговорах, затем стала выплескиваться и на публичный уровень. Потребность в стабильности становилась все более очевидной. Возможность стабильности также представлялась весьма реальной благодаря устойчивому высокому рейтингу премьер-министра Евгения Примакова и начавшему формироваться вокруг него некоему общенациональному консенсусу. До очередных парламентских выборов оставалось более года, а по действующим законам РФ для того, чтобы политическая партия или общественно-политическое движение могли принять в них участие, они должны были быть зарегистрированы не менее чем за год до даты выборов. Все эти соображения легли в основу плана создания новой общественно-политической организации "Отечество", лидером которой стал московский мэр Юрий Лужков. Он предварительно обсудил идею создания "Отечества" с рядом региональных лидеров, политических деятелей, представителями деловых кругов, которые поддержали его. 19 ноября 1998 г. состоялось первое заседание оргкомитета. В нем приняли участие более 200 человек, среди которых были непотопляемый Аркадий Вольский председатель Российского союза промышленников и предпринимателей, Дмитрий Рогозин, возглавлявший Конгресс русских общин (КРО), бывший пресс-секретарь и заместитель главы президентской администрации Сергей Ястржембский, главы администраций Мордовии, Карелии, Мурманской, Ярославской, Архангельской и ряда других областей.

Всего за один месяц удалось провести большую организаторскую работу, и 19 декабря 1998 г. в Колонном зале собрался учредительный съезд нового общественно-политического движения. Перед 1125 делегатами, 300 гостями и 450 журналистами с программной речью выступил Юрий Лужков, который довольно жестко констатировал провальное окончание "эксперимента по созданию всеобщей либерализации". Он предложил свою версию ответа на вопрос, что же стряслось с нашей Россией. Нынешние власти, по мнению московского мэра, отказались от использования квалифицированных кадров - государственная политика строилась по принципу - "что ты делал в августе 91-го?". К власти пришли "книжники", "не знакомые с практикой" и знающие только крайние рычаги управления. Именно поэтому экономические потери последних десяти лет сравнимы с ущербом, полученным в годы Великой Отечественной войны. При этом, вытаскиваю страну из топи, в которой она оказалась, по мнению Ю. Лужкова, не надо хвататься за все сразу. Приоритетным направлением была избрана поддержка отечественного товаропроизводителя, восстановление предприятий, выпускающих финишную продукцию, развитие малого и среднего бизнеса. Выступление Ю. Лужкова было встречено аплодисментами.