Агрессия и катастрофа

Директива Гитлера No 33 о "дальнейшем ведении войны на Востоке" от 19 июля 1941 г., как известно, предусматривала наступление на Москву пехотными соединениями группы армий "Центр" и поворот танковых группировок к югу и северу для поддержки соседних групп армий. В случае если бы подобное наступление состоялось, то 55 пехотным дивизиям фон Бока, наступавшим на Москву, противостояло бы 69 соединений Западного фронта, 23 соединения Группы армий резерва Ставки, а в дальнейшем, по всей вероятности, 13 формирующихся соединений Московского военного округа и 11 дивизий народного ополчения. Таким образом, при выполнении директивы No 33 группа армий "Центр" встретила бы мужественную оборону в общей сложности более 100 соединений Красной Армии, в том числе нескольких танковых. Соотношение сил не нуждается в комментариях.

Разберем другой вариант. Согласно "Дополнению" к директиве Гитлера No 33 от 23 июля предполагалось двумя танковыми группами (1-й и 2-й) "совместно с идущими за ними пехотными и горнострелковыми дивизиями" овладеть Харьковским промышленным районом, наступать через Дон на Кавказ, прорваться к Черному морю, выйти к Уралу и к Волге. Какими примерно силами встретила бы Красная Армия подобное наступление вермахта, в котором участвовала бы группа армий "Юг" в составе около 70 соединений?

Ей, вернее всего, противостояли бы на первых порах соединения советского Юго-Западного фронта и до 15 - 20 соединений Южного фронта; вскоре, возможно, вступили бы в сражение войска Приволжского, Харьковского, Северо-Кавказского, частично Закавказского округов и, не исключено, - часть сил Среднеазиатского округа - всего до 28 дивизий. Не лишено было бы вероятности прибытие затем части сил Уральского, Забайкальского округов, а может быть, и дивизий из Дальневосточного фронта - всего до 10-15 соединений. В общей сложности - более 100 различных соединений.

Нет сомнения каковы были бы конечные результаты подобного удара, имей он первоначально даже серьезный успех.

Но, может быть, в самом деле "план главного командования сухопутных сил" с оперативной точки зрения сулил больше перспектив, чем "план Гитлера"? Может быть, действительно ОКХ "держало ключи победы" над СССР в 1941 г.?

Вариант ОКХ "о продолжении операций" от 18 августа предусматривал, как известно, нанесение удара группой армий "Центр" (имевшей к этому времени 60 дивизий) на Москву в начале сентября и "захват столицы", которую будут оборонять, по расчетам штаба сухопутных сил, в общей сложности 62 советские дивизии. В результате "рассечения фронта" победа в Восточном походе, по мнению ОКХ, будет обеспечена, причем одновременно группы армий "Юг" и "Север" "захватят жизненно важные промышленные районы" и "устранят" советский флот.

Имели ли под собой почву такие расчеты?

Наступлению 60 дивизий группы армий "Центр" в начале сентября противостояло бы 43 соединения Западного фронта, 35 - Резервного, часть сил (до 20 соединений) Брянского фронта, до 20 соединений Московского военного округа. Кроме того, Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии могла перебросить из своего резерва 8 соединений, а из ближайших округов (Орловского, Уральского, Приволжского) - также ряд соединений. Всего, следовательно, в сентябре - октябре с советской стороны могли принять участие в битве за столицу более 130 соединений Красной Армии, которых в последующем поддержали бы в случае необходимости войска более отдаленных округов Среднеазиатского, Забайкальского и Дальневосточного фронта.

И это в то самое время, когда резерв ОКХ на советско-германском фронте состоял всего лишь из 6 дивизий!

Следует подчеркнуть, что расположение резервов Красной Армии не допускало никакого "рассечения фронта" в стратегическом смысле. Даже в случае некоторого успеха немцев советское командование при всех обстоятельствах восстановило бы фронт.

Наконец, рассмотрим оперативные возможности окончательного варианта "плана Гитлера" насчет "поворота на юг" - пресловутых указаний от 21 августа.

На юго-западном и южном направлениях, куда нацеливался главный удар, немецкому наступлению, в котором могло участвовать в общей сложности до 85 дивизий, противостояли бы следующие силы Красной Армии: 52 соединения Юго-Западного фронта, 28 - Южного, 11 - из 51-й Отдельной армии, 9 - из резерва Ставки, а также ряд соединений, последовательно вводимых, по меньшей мере из Приволжского, Харьковского, Северо-Кавказского округов. В общей сложности - до 140 соединений, которые, в случае необходимости, могли быть поддержаны войсками других, более глубоко расположенных округов.

Но, собственно говоря, вдумаемся, о чем вообще идет речь? Смысл дискуссии в том, что было бы вернее: двинуть ли часть сил группы армий "Центр" на Украину или целиком всю группу армий направить на Москву. И тут нельзя не сделать вывода, что и "правильное решение" (с точки зрения Гитлера или ОКХ) и "неправильное" (с их же точки зрения) объективно не имело никаких шансов на успех в смысле победоносного окончания войны против Советского Союза. Этот вопрос вообще нельзя считать дискуссионным. По заявлению Иодля, Гитлер инстинктивно боялся "идти по дороге Наполеона" к Москве. "Он опасался там битвы не на жизнь, а на смерть с большевизмом"{610}. Конечно, обладая стратегической инициативой и еще большой ударной мощью, гитлеровская армия могла, в зависимости от избранного направления удара, выиграть на этом направлении крупную операцию (что и произошло впоследствии). Но в масштабах войны в целом такой выигрыш ни на йоту не приблизил бы вермахт к окончательной победе. Ибо ход войны решался в гораздо более крупном социально-экономическом, политическом и военном планах.

Германское военное руководство в целом, т. е. и Гитлер и ОКВ, и ОКХ снова допустили грубый просчет в оценке потенциальных возможностей Советского Союза, Красной Армии, возможностей ее мобилизационного развертывания, количества резервов, упорства и стойкости советских войск в бою, мастерства командиров.

Все звенья германского руководства были едины в ложных представлениях о Красной Армии, и единая ошибочная основа порождала столь же единые бесперспективные решения, ибо "южный" вариант был так же обречен, как и "московский". Действительные силы Красной Армии превосходили ту их численность, которую определяла на 1 августа 1941 г. германская разведка: перед группой армий "Север" - в 1,9 раза; перед группой армий "Центр" - в 2,3 раза; перед группой армий "Юг" - в 2,9 раза. Особенно тяжелые последствия для вермахта имел просчет в определении численности резервов Красной Армии. Немецкое главное командование сухопутных сил на 1 августа не имело в резерве ни одной дивизии. Командование же Красной Армии только в составе Резервного фронта (который развертывался позади Западного фронта) и в ближайших округах располагало несколькими десятками соединений. Значительные силы оставались в более отдаленных округах, и ряд соединений находился в процессе формирования.

Наконец, неверным было бы предполагать, что мнения Гитлера (ОКВ) и ОКХ в августе 1941 г. отличались друг от друга принципиально и несовместимо. Гитлер, Кейтель, Иодль в "Дополнении" к директиве No 34 от 12 августа достаточно ясно говорили о значении наступления на Москву, чтобы "еще до прихода зимы овладеть всем комплексом государственных, экономических и коммуникационных центров противника в районе Москвы". В то же время высшие генералы сухопутных сил, например командующие группами армий Рундштедт и Лееб, выступали открытыми противниками наступления на Москву. Подобно тому как одни генералы - Гальдер, Браухич, Бок - считали, что удар на советскую столицу приведет к полной победе, другие - Рундштедт, Лееб, Рейхенау, Зоденштерн - верили, что успех на Украине будет иметь "решающее значение для исхода всей Восточной кампании".

Август 1941 г. - если рассматривать в широком плане события со стороны вермахта - это начало агонии плана "Барбаросса" и стратегии "молниеносной войны", которую он выражал. Отсюда и эта серия директив, контрдиректив, "дополнений к директивам", отменяющих саму директиву, "записок", решений и контррешений. Ничего подобного не наблюдалось в годы успеха - в 1939 - 1940 гг. Можно было принимать решение наступать на Москву танками с пехотой, пехотой без танков, вообще на Москву не наступать, поворачивать на север и на юг, только на юг или только на север, объявлять Москву "географическим понятием" или, наоборот, главным объектом усилий, требовать немедленного прорыва в Закавказье, к Волге, тут же отменять свое требование и т. д. - все перепробовали руководители вермахта в августе сорок первого. Все это быстро сменяло друг друга, говорилось почти в одно и то же время, выражая неясность и путаницу в оценке Красной Армии, неверие в страшную, становящуюся все более достоверной картину непоправимого исходного просчета.