Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры (950—1350 гг.)

В XI и XII веках картина начала меняться, и четкие региональные границы поклонения тем или иным святым стали размываться. Начался «круговорот» имен и святых в разных системах. Иногда это было следствием завоевания. Такого рода перемены происходили в Англии. В 1066 году страна была завоевана армией франкоязычных выходцев с севера Франции. За несколько лет эта армия превратилась в феодальную знать — франкоязычных аристократов, стоящих над англоязычным крестьянством. Представители этих двух социальных групп не только говорили на разных языках, но и носили разные имена. Хотя изначально и нормандские, и англо-саксонские имена имели общие германские корни, в ходе развития языков сформировались два совершенно различных набора наиболее употребительных имен. У англичан были популярны Этельреды, Альфреды и Эдуарды, а у нормандцев — Вильгельмы, Генрихи и Роберты. В XI веке эти различия приобрели настолько явственный характер, что по имени можно было безошибочно установить про-

11. Европеизация Европы

297

исхождение. В XII веке ситуация претерпела изменения. Конечно, среди всех элементов языковой культуры имена стоят в ряду наиболее подверженных изменениям, поскольку в предпочтениях такого рода у людей всегда есть и был выбор. И судя по всему, довольно скоро английское население Англии стало перенимать имена у своих завоевателей. Показательна в этом плане история некоего мальчика, родившегося около 1110 года в районе Уитби: при крещении родители нарекли его Тостиг, но, «когда приятели стали дразнить его за это имя», его назвали более респектабельно — Норман Вильям12. Начался этот процесс в среде высшего духовенства и горожан. Например, в Лондоне уже в начале XII века среди каноников церкви св. Павла (общим числом около тридцати человек) насчитывались только один или двое с английскими именами Н Со временем моду подхватили и крестьяне. Список крестьян епископа Линкольнского за 1225 год, то есть спустя полтора столетия после нормандского завоевания Англии, показывает, в какой степени низ -шие слои сельского населения переняли имена своих господ. В списке значится свыше 600 человек; у трех четвертей из них — несколько самых расхожих имен: очевидно, что популярны были полтора их десятка. Из этой группы опять-таки три четверти имеют имена нормандского происхождения. В списке значатся 86 Вильямов, 59 Робертов и так далее. И лишь менее 6 процентов носили имена англо-саксонского или англо-скандинавского происхождения14.

Святые, коим поклонялись в Англии, оказались не столь податливы, как английские имена, и их история в период после завоевания представляет противоположность тому, что происходило в ан-трононимике. Сразу после 1066 года нормандцы, похоже, с недоверием и насмешкой воспринимали местных святых. Завоевательный поход привел их из местности, где царил один пантеон хорошо знакомых им святых, в страну с совершенно иными, чуждыми и раздражающими святыми и непривычными именами. Первый нормандский архиепископ Кентерберийский Ланфранк пишет: «Эти англичане, среди которых мы живем, воздвигли себе святых, которым поклоняются. Но иногда, когда я перебираю в памяти их собственные рассказы о том, кем раньше были эти святые, я не могу не усомниться в качестве их святости»15. Частично он опирался на свои сомнения, когда изъял из кентерберийских обрядов поклонение св. Эльфги и св. Дунстану16. В аббатстве св. Альбана произошло повальное разрушение гробниц донормандских святых, это было сделано при первом нормандском аббате, который счел своих англо-саксонских предшественников «неотесанными и неграмотными» (rudes et idiotas}^. Последовавшее соперничество между культами и вызванная им напряженность в обществе ярко описаны в следующем рассказе, взятом из жития и чудес англо-саксонского святого Этельберта:

298

Роберт Бартлетт. Становление Европы

«По соседству с местом, где была построена церковь мученика [Этельберта], жил человек по имени Виталий, который был нормандского происхождения. Из-за великой извечной ненависти между англи -чанами и нормандцами он считал нашего святого недостойным чести и почитания. В один из дней, когда жена его всегда ходила в церковь, он заставил ее пойти в другую церковь и принять там торжественный обряд очищения. Она исполнила службу и вернулась. Виталию же слу -чилось войти в дом некоего рыцаря великого благочестия по имени Го -дискальк, и хозяйка дома, Лесельма, обругала его за то, что он осмелил -ся с таким непочтением отнестись к церкви святого Эгельберта. Он, однако, раздираемый душевной болезнью и полубезумный, сказал: “Я бы скорее заставил свою жену молиться на ясли моих коров, чем на того, кого называете вы Этельбертом”. Сказав это, несчастный тотчас пал на землю и умер на глазах у всех»18.

Однако не всегда культовые симпатии завоевателей имели столь ограниченные рамки. Крупные церкви, вложившие в своих святых большие средства, сохранились. Приезжая знать постепенно становилась знатью местной. К концу XII века в гробницах старых святых можно было встретить прихожан как английского, так и нормандского происхождения, Символический апогей наступил в эпоху правления Генриха III. Выходец из французского аристократического рода, Генрих повелел захоронить свое сердце в Фонтевро в долине Луары, одновременно оставаясь горячим сторонником св. Эдуарда Исповедника, последнего короля из династии Уэссекс, скончавшегося в 1066 году. Генрих пожертвовал тысячи фунтов на возведение в Вестминстерском аббатстве подобающего последнего пристанища этому англо-саксонскому правителю, причисленному к лику святых. Позднее гробница была перестроена на французский манер. В 1239 году Генрих окрестил в честь св. Эдуарда своего первого сына и таким образом стал первым королем после нормандского завоевания, избравшим для своих детей англо-саксонские имена. История Генриха показывает, что зеркальным отражением нормализации английских имен стало заимствование местных куль -тов эмигрантскими французскими правящими и аристократическими фамилиями.

Из этого английского эпизода видно, как завоевание влекло за собой распространение одного из элементов языковой культуры за -воевателей — антропонимики, одновременно открывая эти языковые элементы влиянию чужих культов. В эпоху Высокого Средневековья процессы миграции и новые территориальные завоевания имели много схожего. Когда англичане и валлийцы переселялись в Ирландию, они приносили с собой свои культы19. Жители Дублина в XIII веке при свете 800 свечей отмечали праздник св. Эдуарда, а День св. Давида в ирландском Манстере в начале XTV века стал традиционным сроком для договоров аренды. На такого рода заимствования особенно сильное воздействие оказали крестовые походы. С одной стороны, странствующие крестоносцы собирали в пути

11. Европеизация Европы

299

новые реликвии. Граф Роберт Фландрский, направляясь в войско во время первого крестового похода и проходя через Апулию, прихватил «часть волос благословенной Божьей Матери… и реликвии св. Апостола Матфея и Николая, исповедника Христова, чьи тела, несомненно, хранились в Апулии»; он отослал их своей жене во Фландрию. Через три с липшим года, возвратившись из Иерусалима, «он привез с собой руку св. Георгия Мученика и передал ее церкви Анхина»2^ в результате разграбления Константинополя в 1204 году по всей Европе в последующие годы было разнесено огромное количество реликвий и их фрагментов. С другой стороны, крестоносцы несли на Восток святых Запада. В 90-е годы XII века в Антиохии разгорелся конфликт между франкским и армянским населением по поводу того, должна ли одна часовня быть посвящена армянскому святому Саркису или св. Иларию из Пуатье — пример еще одного заимствованного культа‘21. Спустя поколение, дабы воздать должное заслугами англичан, участвовавшим в захвате в 1219 году Дамьетгы, две городские мечети были преобразованы в церкви и посвящены английским национальным святым — Эдмунду Мученику и Томасу Бекету22. Сооружение святилища в честь саффолкского святого в крупном египетском портовом городе наглядно демонстрирует новый, международный характер, который приобрело поклонение святым.