Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг

начал вести себя осмотрительнее.

Кристен же, получивший относительную свободу, сумел в середине апреля

передать королю через одного из его учителей, шевалье Сюрмена, содержание своих бесед

с герцогом и Рейтергольмом. Король слушал с большим вниманием, заметив, что

совершенно не разделяет неприязненных чувств относительно российской императрицы.

Напротив, он питает к ней большое уважение и восхищается ее царствованием. Впрочем,

когда Сюрмен принялся говорить о том, что следует сделать, чтобы предупредить разрыв с

Россией, король остановил его, сказав, что по всем государственным делам следует

обращаться к регенту, который управляет государством.

— Я буду следовать его советам, — сказал Густав, — ибо, хотя императрица моя

родственница и желает мне добра, как меня уверяют, герцог гораздо ближе мне, и я ему

многим обязан.

Разумеется, слова короля немедленно стали известны генералу Будбергу, который счел,

что они подтверждают сделанное им заключение о том, что в шведских правящих кругах нет

согласия в политике по отношению к России. Почувствовав под ногами твердую почву,

Будберг начал действовать увереннее. Он не пошел на обед, наконец-то устроенный в его

честь регентом, отказался говорить с Рейтергольмом и Шверином. Это лишь усилило

впечатление, которое произвели в Швеции военные демонстрации России в Финляндии.

206 Беседа Криспена с Рейтергольмом изложена в письме Спарре Штедингу от 14 марта 1796 г. – копия в

АВПРИ, ф. Сношения России со Швецией, оп. 96/6, д. 199, лл. 7-9об.

Шведы дрогнули. Губернатор Стокгольма граф Эссен, густавианец и друг России,

сказал Будбергу, что регент весьма желает знать, что он мог бы сделать, чтобы доказать

императрице свое искреннее желание жить с Россией в полном согласии.

— Лучший путь к этому, — отвечал Будберг, — собственноручные письма регента

и короля императрице, в которых официально объявлялось бы об отказе Швеции от союза

с Францией и расторжении мекленбургской помолвки.

5 апреля 1796 года письмо регента, составленное в соответствии с пожеланиями

Будберга, отправилось в Петербург. Письмо короля Екатерине последовало за ним через

неделю.

10 апреля посланник французской республики Леок покинул Стокгольм.

4

Демарши Будберга в Стокгольме привели регента и Рейтергольма в сильнейшее

уныние. Король нашел способ высказать свое неудовольствие в связи с вызывающим

тоном, который принял Реййтергольм в беседе с Криспеном. Впрочем, и без этого было

ясно, что герцог и его министр иностранных дел зашли слишком далеко: прямое

оскорбление царствующей особы даже в частной беседе могло быть расценено как

недружественный акт. Это было тем более опасно, что в окружении будущего короля

находилось немало людей (не обязательно принадлежавших к «русской партии»), которые

по политическим или личным причинам весьма неприязненно относились к регенту и

Рейтергольму.

«Vous savez la grande nouvelle? — писал Штедингу 19 февраля сенатор Карл

Спарре, признанный лидер партии «колпаков» в шведском парламенте. — Le mariage du

Roi est differé si non rompu tout a fait, mais ils аuront beau se mettre à genoux, desormаis il leur

en coutera, ma foi, bien chère avant d’obtenir la grande duchesse»207.

Стоит ли пояснять, что упреки Спарре были адресованы некому иному, как герцогу

и Рейтергольму.

Штединг, воспитывавшийся в юности в доме Спарре и считавший его своим

наставником в жизни и политике, поддерживал переписку со старым сенатором, которая

порой бывала более откровенна, чем депеши, которые он направлял регенту. Зная сложную

и постоянно меняющуюся расстановку сил при шведском дворе, он с похвальной

осторожностью предпочитал поддерживать контакты со всеми партиями. К тому же,

информируя Спарре о петербургских делах, он мог быть уверен, что его сообщения станут

207 Знаете ли вы нашу главную новость? Брак короля отложен, если не вовсе разорван, но отныне они

напрасно будут падать на колени. Клянусь, им придется дорого заплатить за то, чтобы получить великую

княжну (фр.).

известны королю без купюр и комментариев, которые позволял себе регент, лично

составлявший для Густава-Адольфа экстракты из депеш шведских послов.

«Il est maleureusement que trop certain d’après des bonnes informations que

l’impératrice n’a point renoncé encore à son projet que le Roi épouse sa petite fille. Elle y est si

attachée au contraire qu’Elle est prête à lui tout sacrifier. Il semble que le bonheur de se vie

depend de cela»208, — сообщал он Спарре 21 марта.

5

Ко времени описываемых нами событий граф Курт фон Штединг был послом

Швеции в Петербурге уже шестой год. В русской столице он появился в сентябре 1790

года, прямо из Финляндии, где во время русско-шведской войны командовал полком

драгун. Воевал Штединг хорошо. Одержанная его полком в июле 1789 года победа при

Паркумякки стала одним из немногих успехов шведов в этой войне.

«Вы первый, кто обогатил мой арсенал трофеев» — писал Штедингу отличавший

его король Густав III.

Штединг родился в Пиннау, в шведской Померании 26 сентября 1746 года. Отцом

его был барон Кристоф-Адам, матерью — дочь знаменитого маршала Шверина. Густаву

III он был представлен, когда приехал в Стокгольм в 1763 году хлопотать об имениях отца,

пострадавших во время прусско-шведской войны.

Fluet de taille, très bien de figure et indulent de charactère209, Штединг, как и его

младший брат, ставший адмиралом шведского флота, получили строгое семейное

воспитание. В присутствии родителей детям не разрешалось садиться. Латынь, катехизис,

ни капли вина, даже кофе. По субботам — порка, если полученные за неделю отметки

были недостаточно хороши.

По традициям своей семьи Штединг был записан в армию с одиннадцати лет, в

тринадцать участвовал в войне с Пруссией в чине младшего лейтенанта пехотного полка.

Затем — Упсальский университет, где в то время преподавали великие Линней и Цельсий.

В двадцать один год Штединг переехал в Стокгольм. Родители его умерли, и он

поселился в доме друга отца, Карла Спарре. Как уже говорилось, Спарре являлся лидером

партии «шляп», лозунгом которой был «Франция и торговля». (У «колпаков» — «Сельское

хозяйство и Россия»). В доме Спарре Штединг впервые увидел неблаговидную изнанку

политики. Не раз приходилось ему наблюдать, как деньги, полученные от французского

208 К несчастью, из заслуживающих доверия источников мне стало слишком очевидно, что императрица

вовсе не отказалась еще от проекта брака короля с ее внучкой. Напротив, она настолько к ней привязана,

что готова пожертвовать для нее всем. Кажется, что от успеха этого проекта зависит счастье ее жизни (фр.).

209 Высокого роста, очень красивый и легкого характера (фр.).

посла, укладываются в пакеты в кабинете Спарре. Тот распределял их среди влиятельных

членов своей партии. Отвращение к парламентаризму Штединг сохранил до конца своих

дней.

С 1766 года он вновь вернулся на военную службу. В августе 1772 года полк, в

котором Штединг состоял капитаном, благодаря счастливо сложившимся обстоятельствам,

умудрился поздравить Густава III с совершенным им переворотом раньше других. С этих

пор Штединг стал доверенным лицом и другом короля.

Через четыре года судьба занесла его в Париж, где он командовал полками

одновременно в двух армиях: французской и шведской, непрерывно курсируя между

Бретанью и Финляндией, где были расквартированы его полки.

В Париже Штединг близко сошелся со знаменитым впоследствии графом Ферзеном,

которого при дворе Людовика XVI называли «красавчик Ферзен». Штединг и Ферзен