Основания русской истории

рукциями, которые предписывали им полнейшее запирательство в этих вопросах13. Неслучайно отмена опричнины в 1572 г. сопровождалась объявлением тяжелого наказания в случае о ней упоминания, как писал об этом Г.Штаден: «С этим (пожаром Москвы. - А.Н.) пришел опричнине конец, и никто не смел поминать опричнину под следующей угрозой: [виновного] обнажали по пояс и били кнутом на торгу» [Шт., 110].Этим же объясняется молчание об опричнине посещавших Россию в те годы иностранцев, не знавших языка страны, тщательно изолируемых от контактов с русским народом и жившими здесь их соотечественниками, равно как вполне понятное молчание этих соотечественников, обреченных до конца дней своих быть пленниками московского царя.

И всё же полной изоляции России от Европы правительство Ивана IV обеспечить не могло. О том, как проявляла себя опричнина в жизни, рассказывают записки очевидцев, находившихся на службе царя и успешно бежавших из России. Таких оказалось четверо - И.Таубе, Э.Крузе, Г.Штаден и А.Шлихтинг.

Наиболее полным и, в известной степени, систематизированным сводом известий об опричнине является «Послание», составленное И.Таубе и Э.Крузе для Яна Ходкевича в 1571 г. Попав в плен в 1560 г., эти два лифляндских дворянина в 1564 г. были приняты на службу в Посольский приказ; в 1567 г. они были зачислены «в опричнину», где подвизались в качестве дипломатических агентов царя, ведя переговоры с датским принцем Магнусом, а затем содействуя ему в тщетных попытках присоединить к России Ревель, после чего в 1571 г. бежали в Литву. В Москве они занимали исключительно выгодное, в какой-то степени не зависимое от царского двора положение, позволяв-

13 «А кто учнет говорити, что государь дворы ставит разделу для и для того кладучи опалу на бояр, и Федору с товарыщи говорити: государю нашему того для дворов ставити нечего для, волен государь в своих людех; добрых государь жалует, а лихих казнит, а делитца государю не с кем. И нечто будет, говорят то страдники, и тех речей слушати нечево. А о том Федору с товарыщи оговаривати.

Да память Федору с товарищи. Нечто кто учнет говорити, что государь немилостив, казнит людей, а учнут говорити про князя Василья Рыбина и про Ивана Карамышева, и им говорити: государь милостив, а лихих везде казнят; а про тех государь сыскал, что они мыслили над государем и над государскою землею лихо, и государь, сыскав, по их вине потому и казнити их велел»

(Из наказа боярину Ф.И.Умного-Колычеву, отправленному весной 1567 г. с посольством к Сигизмунду-Августу.// Сборник РИО, т. 71. СПб., 1892,с.465).