Партизанская борьба в национально-освободительных войнах Запада

Запасшись провиантом, ограбив церкви, казнив монахов, попавшихся под руку, Люме уже готов был приказать сниматься с якоря, но Трелонгу удалось убедить адмирала не уходить из города, а, наоборот, удержать его как важный опорный пункт. И Бриль действительно стал этим опорным пунктом. Вскоре сюда стали отовсюду стекаться эмигранты-кальвинисты. Немало пришло и гугенотов из Ларошели. Отсюда начался захват гёзами городов Зеландии и Голландии. Он являлся важнейшей стадией борьбы северных провинций Нидерландов за освобождение от испанского ига.

Различные слои населения в разных городах далеко не одинаково встречали гёзов. Низы населения под влиянием уже давно проводившейся агитации эмиссаров Вильгельма Оранского обычно если сами и не сразу поднимались против испанского правительства, то все же оказывали гёзам всяческую поддержку. Зажиточные слои с городскими советами во главе или бежали из города или оказывали сопротивление. Первым городом, захваченным гёзами несколько дней спустя после взятия Бриля, был Флиссинген. Под влиянием агитации эмиссара Вильгельма — Яна фан Куика сеньера Эрпта, особенно горячо воспринимавшейся безработной матросской и рыбацкой массой, горожане прогнали слабый испанский гарнизон и не впустили в город слишком поздно присланные подкрепления. Городской совет оказался бессильным сдержать воинственный пыл горожан, но все же часть населения колебалась, опасаясь грядущей тяжелой кары за отпадение. Появление гёзов, приплывших из Бриля на трех судах под предводительством Трелонга, одетых в роскошные священные облачения, покончило со всякими колебаниями. Брабантский дворянин Тсерертс, присланный Вильгельмом в качестве коменданта, прибыл с французскими и валлонскими войсками. Вскоре здесь высадился и английский десант — «и тогда народ во Флиссингене стал очень храбр, и не было и речи о противодействии войне». Флиссинген, занимающий важное стратегическое положение, в устье Шельды, стал наряду с Брилем важнейшей базой гёзов, откуда они повели захват всех северных провинций Нидерландов. Гёзы сильно укрепили оба эти пункта. «Можно полагать, — писал один из корреспондентов, Гранвеллы Морильон, — что трудно будет вернуть Бриль, который они с рвением укрепляют, и еще трудней Флиссинген, хотя некоторые испанские командиры и сын Альбы говорят, что там всего дела на три дня, но я боюсь, что они найдут там больше работы, чем думают, так как те, кто там сидит, будут биться за свою жизнь, ибо знают, что они все заслужили виселицу».

Всюду с некоторыми вариантами повторяется та же самая картина. В близком от Флиссингена небольшом городке Феере магистрат не хотел пускать гёзов, но Куик поднял рыбаков, и ворота были отперты отряду гёзов, прибывшему из Флиссингена.

В Энкгейзене, главной военно-морской базе испанского флота и одном из важнейших торговых городов на Зейдерзе, как и во Флиссингене, среди безработных рыболовов и матросов шло брожение. Бургомистры хотели ввести испанский гарнизон, но горожане, взявшись за оружие, предупредили эту попытку. После нескольких недель колебания город перешел на сторону Вильгельма Оранского. При первых известиях о беспорядках в Энкгейзен хлынула толпа эмигрантов. В виду города на море появились корабли гёзов. В конце мая с их помощью магистрат был арестован. В Бриль и Флиссинген обратились за подмогой. Несколько дней спустя в город прибыл Сонуа, назначенный Вильгельмом правителем северной Голландии.

В Лейдене вооруженная толпа вернувшихся из изгнания горожан помешала городскому совету призвать испанский гарнизон, а несколько дней спустя в город было впущено несколько сот гёзов.

В южной Голландии сеньер Свитен, владевший землями около Лейдена, 18 июня с небольшим отрядом гёзов, прибывших из Бриля, захватил Удеватер, а в конце июня занял по соглашению с горожанами город Гуда, где уже давно шли волнения. Когда при приближении Свитена бургомистры, желая проверить настроение горожан, спросили, готовы ли они защищать город против гёзов, то все ответили: «Нет, за десятую деньгу мы и пальца не поднимем».

В Гаарлеме, под давлением из Энкгейзена и Лейдена, бургомистр и цехи по настоянию части горожан, вернувшихся из эмиграции, заключили соглашение с уполномоченными Вильгельма. Таким образом, в течение лета почти вся Зеландия и Голландия отпали от испанского правительства. Но испанцы удерживали такие важные пункты, как Миддельбург, главный город Зеландии, и Амстердам.

Душой движения и главной военной силой его были морские гёзы. Теперь предстояло удержать только что добытую независимость, отбить натиск испанских полчищ, двинутых в отпавшие провинции. В этой неравной борьбе гёзы тоже стояли в первых рядах. С их помощью были прежде всего подавлены всякие попытки к капитуляции перед испанцами там, где они имели место. Ярким примером этой героической борьбы является знаменитая осада Гаарлема.

Гаарлем, прославившийся своей стойкой обороной, чуть было не был сдан без боя испанцам в декабре 1572 г.

Когда испанская армия, опираясь на Амстердам, готовилась к усмирению Голландии, то нетрудно было предвидеть, что первый удар будет нанесен Гаарлему, ввиду его исключительно важного стратегического положения. Осада, захват, разгром города, резня населения, казалось, были неминуемы. Чтобы предупредить эту опасность, городской совет в декабре 1572 г. послал трех делегатов в Амстердам для переговоров с Альбой об условиях сдачи города. Город готов был капитулировать. Положение спасли гёзы. Командиру стоявшего там отряда гёзов Вигбольду фан Рипперда удалось воодушевить горожан на борьбу. Ссылаясь на пример Мехельна и других разгромленных Альбой городов, нетрудно было убедить горожан и городское ополчение, которых созвал Вигбольд на городской площади, что с врагами столь же кровожадными, как и вероломными невозможно соглашение, что трусливая капитуляция не спасет ни их жизни, ни имущества. И все принесли присягу до последней капли крови защищать город. Делегаты городского совета, ведшие переговоры с Альбой, по возвращению были выданы Вильгельму и казнены. Вскоре уполномоченный Вильгельма — Марникс де Сент-Альдегонд сменил членов городского совета, проявивших малодушие.

Началась осада Гаарлема. Она продолжалась не семь дней, как хвастливо заявлял командующий испанским войском, сын Альбы Фердинанд, а затянулась на семь месяцев «Это была война, — писал старый герцог Альба королю, — никогда невиданная и неслыханная ни в какой стране на земле». Ни одна крепость, по его словам, не защищалась с таким искусством и храбростью, как Гаарлем. Гарнизон Гаарлема насчитывал около 4 тыс. человек, испанцев было 30 тыс. Защитники умело использовали природные условия. По льду замерзшего Гаарлемского озера была налажена связь с внешним миром. В осажденный город на коньках спешили люди на помощь гарнизону. Конькобежцы на спине и в салазках доставляли провиант и снаряжение. Письма все время пересылались при помощи почтовых голубей.

Все атаки испанцев, подготовляемые сокрушительной бомбардировкой, были отбиты с огромными для атакующих потерями. В городе под предводительством вдовы Кенау Хаселер сформировался отряд в 300 женщин, который храбро сражался в самых опасных местах. И защитники и обороняющиеся зарылись в землю, и с той и с другой стороны неутомимо рыли и взрывали подкопы. Осажденный город был в конце концов взят измором, Гаарлем не выдержал голода и сдался 12 июля 1573 г. на милость победителя. Испанцы взяли 240 тыс. гульденов выкупа, но гарнизон был поголовно уничтожен. Одним из первых был казнен храбрый Рипперда, казнили и несколько сот горожан. Гёзам рубили головы, вешали их, а последних 300 человек утопили в озере, связав попарно. Испанцам осада стоила свыше 12 тыс. солдат убитыми и погибшими от эпидемии. Эта доставшаяся дорогой ценой победа была для испанцев последней.

Следующим городом, который был осажден испанцами вскоре после сдачи Гаарлема, был Алькмар, на котором Альба хотел показать пример жестокости и назидание другим сопротивляющимся городам. «Если я возьму Алькмар, — писал он Филиппу, — я не оставлю в живых ни одного человека. Нож будет приставлен к каждому горлу. Так как пример Гаарлема оказался бесполезным, то, может быть, пример жестокости образумит другие города». Судьба Алькмара буквально висела на волоске, когда одновременно к одним воротам города подошел отряд испанцев, а к другим — отряд гёзов под предводительством Якова Кабельо сеньера Мюльгема из Гентского округа, назначенного Вильгельмом комендантом города. В городском совете разгорелись жаркие споры — на чью сторону стать. «Они были так испуганы, — пишет современный историк событий, — что они ничего не могли решить, а перед ратушей собралась большая толпа горожан, ожидавших решения магистрата. Когда совещание очень затянулось, то Руихавер (один из командиров гёзов) сказал с гневом: „Сейчас не время дальше вести обсуждение, скажите нам кратко, что вы хотите делать и чего не хотите“. На это один из бургомистров — Флорис фан Тейлинген сказал: „С принцем и горожанами я буду жить и умирать“. И тотчас же он вышел с капитаном Руихавером из ратуши. Множество горожан собралось толпой, вооруженные топорами и молотами, они разрубили настежь Фрисландские ворота и впустили людей принца Оранского, а в следующее мгновение были раскрыты Кенемерские ворота, так что эти солдаты смогли произвести атаку против испанцев».