Порт-Артур (Том 2)

- Кажется, нам сегодня посчастливилось, - улыбался главный врач. Прорвались через японскую эскадру и теперь можем двигаться во Владивосток.

- Рано еще радоваться, - охладил его восторг капитан. - Того может вернуться, так как имеет большое преимущество в ходе.

- Пока он догонит, наша эскадра сумеет починить повреждения и снова соберется с силами.

Пассажирки обменивались впечатлениями. Каждая говорила об интересующем ее корабле, где находились либо муж, либо брат, либо возлюбленный.

- Капитан, миленький, узнайте фамилии убитых и раненых офицеров, обращались они к Охотскому.

- Это не так просто, сударыня. Мы ведь не знаем, какие потери на кораблях.

- Сигнальщик же говорил вам, и мы слышали, что на "Аскольде" есть убитые, а на других нет.

Чтобы отвязаться от назойливых приставаний, капитан обещал справиться по семафору на названном корабле.

В кают-компании стучали ножи и стоял смутный гул общего разговора. Рива следила, чтобы больные получили все, что им полагается.

- Сестра Блюм! - окликнул ее главный врач и, отведя в сторону, шепотом сообщил:

- К нам подходит японский крейсер. Очевидно, они хотят захватить "Монголию". Побудьте здесь, чтобы не произошло паники.

Рива испуганно посмотрела на него и побледнела. Главный врач понял, что она не - справится с его поручением.

- Выйдите на палубу, - сказал он. - Там вам будет лучше.

Спотыкаясь и вся дрожа от волнения, Рива поднялась на палубу. Здесь уже собрался почти весь медицинский персонал: врачи, студенты-медики и перепуганные сестры. Ни капитана, ни его помощников не было. Все были очень взволнованы и с тревогой смотрели на быстро приближающийся японский крейсер.

Уже хорошо были видны стеньговые флаги с изображением восходящего солнца. На мачте то и дело появлялись различные комбинации флагов. На мостике сигнальщик, переодетый в штатское, разбирал вместе с молоденьким вахтенным начальником значение сигналов.

- Остановиться, спустить трап, - сообщали они с мостика японские приказания.

- Что с нами будет? - взволнованно допытывались все у Петрова.

- Мы находимся под охраной Красного Креста, и, следовательно, нам ничто угрожать не может, - успокаивал главный врач.

- Вдруг они нас уведут в Японию? - спросила Рива.

- Ну что ж. Будем сперва протестовать, а затем повинуемся: иле и пойдем, куда нам велят.

- С какой же это стати? Мы хотим оставаться с русскими, а японцы пусть, если хотят, устроят плавучий лазарет и следуют за своей эскадрой.

Пока на палубе спорили, крейсер успел подойти к "Монголии", став в полукабельтове, бортом к ней. Все невольно залюбовались им. Стройный, чистенький, весь как выточенный из серой стали, он казался нарядной яхтой, а не военным кораблем. Но направленные в сторону русских дула палубных орудий говорили о его враждебных намерениях.

У борта крейсера тоже столпились японские матросы, внимательно разглядывая невиданный ими плавучий госпиталь, рискнувший сопровождать эскадру в бою. От крейсера отчалила шлюпка. В ней находилось несколько вооруженных матросов и офицеров. Вахтенный начальник, приказав боцману выстроить команду, подошел к трапу для встречи японцев.

- Может быть, кто-нибудь из вас хорошо говорит по-английски? - спросил он, обернувшись к медицинскому персоналу.

- Ольга Александровна, - обратился Петров к одной из сестер, - вам придется взять на себя роль переводчика.

Как только шлюпка подошла к трапу, на палубу легко поднялись два японских морских офицера в сопровождении нескольких вооруженных матросов с примкнутыми к ружьям штыками-тесаками.

Подойдя к группе врачей, оба офицера вытянулись и отдали им честь, а затем старший из них на чистом русском языке произнес:

- Мы прибыли на ваше судно, чтобы удостовериться, не находится ли на нем военных чинов или какого-либо военного снаряжения. Если мы ничего не обнаружим, то вы будете тотчас же отпущены. В случае же находки военной контрабанды пароход будет задержан как приз.

- Смею вас заверить, господин офицер, что на "Монголии", кроме имущества Красного Креста, нет ничего, - ответил Петров.

- Это надо еще установить, - сказал японец и отдал приказание своим матросам.

Второй японский офицер направился на мостик проверять судовые книги, а матросы спустились вниз.

- Да это же парикмахер наместника, Жан! - узнала японца Рива. - Мосье Жан, вы это или не вы? - спросила она.

- Я сейчас не парикмахер Жан, а капитан-лейтенант императорского японского флота Кабаяси, - сухо ответил тот.

- Теперь и я вас узнала! И я! И я! - сразу раздалось несколько голосов.

Японец с надменной улыбкой раскланялся со своими бывшими клиентками.

Затем он подошел к выстроенным на палубе матросам и санитарам и стал проверять их по списку.

Охотский с перепугу запрятался где-то в трюме. С Кабаяси остался лишь один из его помощников. Петров со своим персоналом спустился в кают-компанию, где среди пассажиров поднялась паника. Женщины громко плакали, дети вторили им, и все в один голос молили Петрова заступиться и не допустить, чтобы их увезли в Японию. Старший врач и сестры поспешили им сообщить о заявлении японцев.

- А вдруг они что-нибудь найдут? - тревожно спросила одна из пассажирок.

- Ничего они не могут найти, ибо у нас нет никаких грузов, не принадлежащих Красному Кресту.

- Вы, Геннадий Николаевич, забываете, что, во-первых, они сами могут подбросить что-нибудь запрещенное, а во-вторых, могут объявить незаконным пребывание пассажиров на нашем судне, - скороговоркой взволнованно произнес Фейгельсон.

- Гаагская конвенция не запрещает организациям Красного Креста брать под свою защиту женщин и детей, - возразил Петров.

Вскоре Кабаяси спустился в кают-компанию и потребовал список пассажиров.

Его пришлось наскоро составили.

Прошло с четверть часа в томительном ожидании. Кабаяси начали подходить его подчиненные с докладами о результатах досмотра.

Капитан выслушивал их с невозмутимым видом и отдавал короткие распоряжения.

Все русские с нескрываемой тревогой следили за этими переговорами, стараясь по выражению лиц говоривших понять, о чем идет речь. Вдруг взволнованно влетел в кают-компанию провизор.