Подвиг «Алмаза»

Изменилась погода — изменилось и настроение матросов. Поэтому, когда прозвучал сигнал явиться на митинг и матросы стали сходиться, уже не чувствовалось веселого возбуждения, не слышалось шуток.

Собрание открыл председатель судового комитета машинист Николай Баранов. Он сообщил, что будет говорить представитель Севастопольского Совета матросских депутатов Шитиков.

На «Алмазе» до этого уже выступали многие ораторы Редко какую неделю на корабле не проводились митинги или собрания. Ораторов обычно слушали внимательно, задавали им много вопросов, — матросам хотелось понять сущность политической борьбы, разобраться в новых идеях и взглядах. Правда, не всех выступавших провожали одинаково, но слушать слушали.

Однако на этот раз представитель Севастопольского Совета явно пришелся не ко двору. Слишком уж витиевато он говорил. А тут еще произошел такой случай.

На «Алмазе» был матрос 1-ой статьи Алексей Гребенюк. Могучего телосложения, внешне нелюдимый и угрю

42

мый. В жизни он был тихим и спокойным, и все знали, что Гребенюк добрейшей души человек. На собраниях он старался всегда устроиться поближе к докладчикам, как будто боялся упустить хоть одно сказанное ими слово. Будучи малограмотным, он обладал редкостной памятью, досконально знал о революционных событиях во флоте. От него многие матросы «Алмаза» впервые узнали подробности восстания на броненосце «Потемкин», о лейтенанте Шмидте и других революционерах.

Когда докладчик произнес очередную витиеватую фразу: «Мы сорвем с неба солнце и водрузим его на земле»^ Алексей Гребенюк поинтересовался:

— А в каких перчатках?

— Что вы хотите этим сказать? — в свою очередь недоуменно спросил оратор.

— В каких перчатках и чьими руками будете срывать солнце? — повторил вопрос Гребенюк.

Громоподобный раскат смеха вспугнул чаек, хозяйничавших за кормой. Кое-как справившись с конфузом, оратор перешел к более прозаическим вопросам. И только тогда стало ясно, зачем он прибыл на «Алмаз».

Предполагалось, что в начале мая в Севастополь приедет В. И. Ленин 1. Прихвостни буржуазии — меньшевики и эсеры — боялись, что Ленин поведет, за собой матросов Черноморского флота. Чтобы не допустить этого, они подняли грязную возню, разверкули бешеную клеветническую кампанию против приезда Ленина. Севастопольский Совет, состоявший в основном из меньшевиков и эсеров, направил на суда своих агентов, которые распространяли слухи о том, что большевики якобы изменили родине, что они хотят погубить революцию, распустить военно-морской флот и т. д. Таким агентом оказался и оратор, прибывший на «Алмаз».

Собрание больше не хотело слушать меньшевистского прихвостня. Стали раздаваться возгласы:

43

— Довольно слов! Хватит во-

лынку тянуть!

А еще через несколько минут

послышался чей-то призыв:

— Бей орателя!

Несолоно хлебавши, соглаша-

тель вынужден был укрыться сре-

ди офицеров.

Сообщение о столь плачевном

исходе деятельности эсеро-меньше-

вистских агитаторов^ поступали в

Севастопольский Совет и с других

кораблей.

Обстоятельства сложились так,

что В. И. Ленину не удалось при-

ехать в Севастополь, нельзя было

оставить Петроград — центр революции. Но уже само на-

мерение Ильича приехать к черноморским морякам нагнало

такого страху на меньшевиков и эсеров, что у них душа в

пятки ушла. Севастопольский Совет направил Временному

правительству и Петроградскому Совету, во главе которого

в то время тоже находились соглашатели, телеграм-

му с просьбой принять все зависящие от них меры для не-

допущения приезда Ленина в Севастопольский крепостной

район и на побережье Черного моря. 2 Во все города Чер-

номорского побережья также были направлены телеграм-

мы с требованием «всеми имеющимися средствами ни в

коем случае не допустить приезд Ленина % Севастополь».

Центральный Комитет партии в конце апреля 1917 года командировал на Черноморский флот трех моряков-балтий- цев: Ивана Журавлева, Петра Зайцева и Михаила Арку- шенко. Первые два служили в Кронштадтском экипаже, а Аркушенко был машинистом крейсера «Аврора».

Перед отъездом балтийцы побывали на приеме у Владимира Ильича Ленина. Секретарь ЦК Я. М. Свердлов

44

представил моряков Ильичу и сказал, что они едут на Черноморский флот для проведения там революционной работы.

В. И. Ленин подробно рассказал им, с чего начать, какие могут встретиться трудности, на кого следует опереться.

— Вы военные люди, вам и карты в руки, — говорил Ильич. — Во время революции порой решают не месяцы и дни, а даже часы. Поедете на Черноморский флот и поможете нашим товарищам-черноморцам довести революцию до конца 3.

О моряках из Балтики, командированных к черноморцам, узнал вице-адмирал Колчак. Он заранее принял меры, чтобы не допустить их в Севастополь. Журавлев и Зайцев были задержаны в Симферополе, и только Михаилу Аркушенко удалось добраться до Севастополя и попасть на крейсер «Алмаз».

17 мая на «Алмаз» в сопровождении командующего Черноморским флотом Колчака приехал военный и морской министр Временного правительства Керенский. Матросы и офицеры выстроились на палубе. Приняв рапорт командира, Керенский миновал группу офицеров, направился к матросам и стал с ними здороваться, протягивая каждому левую руку (правая рука висела у него на перевязи).

Керенский явно играл в демократа. «Как ловко подделывается, дипломат», шепотом произнес лейтенант Луков. Картинный жест Керенского вызвал улыбки на лицах командного состава.

Поздоровавшись с офицерами, Керенский произнес двухминутную речь, обращенную к матросам. Он похвалил команду за организованность и четкость, призвал ее к единению с офицерами, подчеркнул, что в этом заключается в настоящее время «революционный долг» всех черноморцев.

— Товарищи матросы! Я уверен, — заявил Керен

45

ский, — что вы проявите благоразумие, не допустите анархии и произвола, отдадите себя делу спасения социалистического отечества.

Демагогическая речь министра-«социалиста» закончилась под крики «ура» и звуки «Марсельезы», исполненной корабельным духовым оркестром. Керенский покидал крейсер, будучи уверенным, что ему удалось склонить команду на свою сторону.

В 9 часов вечера в зале бывшего Морского собрания состоялось делегатское собрание. Перед делегатами флота, гарнизона и различных организаций Севастополя Керенский выступил с длинной речью. Теперь он не обходил острых углов, как это сделал на «Алмазе». Он говорил о войне, о трм, что путь к миру лежит только через победоносное завершение войны с Германией и ее союзниками. Коснулся Керенский и большевизма.

— Большевизм — это болезнь, которую распространяют Ленин и его пропагандисты, — говорил министр. — К счастью, эта болезнь идет на убыль. Идеи Ленина непонятны и чужды массам, их подхватили только маленькие люди, не понимающие подлинных целей жизни.

Даже те, кто ненавидел большевиков, знали, что идеи Ленина не только не шли «на убыль», а наоборот, они все больше и больше овладевали матросскими массами. Сидевшим в зале казалось, что и сам Керенский не верит тому, что говорит.

Меньшевикам и эсерам первое время без особого труда удалось обмануть черноморских моряков и повести их за собой. Основная масса матросов поверила, что после Февральской революции война из империалистической превратилась в революционную. Однако уже в мае 1917 года у матросов началось отрезвление от митинговых речей соглашателей. Постепенно исчезали оборонческие настроения. Черноморцы внимательней стали прислушиваться к большевикам, разоблачавшим маневры буржуазии и