Порт-Артур, Воспоминания участников

Штиль, бывший в ту памятную ночь, помог спасению попавших в воду людей. Но в то же время он, к сожалению, оказался полезен и для японцев. "Решительный" при взрыве получил большую подводную пробоину {327} и носовая часть его целиком ушла в воду. Ушла настолько, что весь форштевень до самого верха был погружен. Будь малейшая волна - миноносец неминуемо затонул бы. Но благодаря необычайно тихой погоде, японцам удалось утащить его из Чифу на буксире. Впоследствии они его починили и он вошел в число судов японского флота.

Рассказывали, что когда японский миноносец с "Решительным" на буксире проходил мимо китайского крейсера, стоявшего на рейде, то адмирал-китаец, державший на крейсере флаг, был возмущен наглым нарушением японцами основ международного права. Но остановить их орудийным выстрелом он всё-таки не решился, а стал подымать сигналы с требованием "остановиться". Голосом, по мегафону, это приказание было передано на японский миноносец, шедший вторым.

Тот приблизился к китайскому судну для переговоров.

- Это очевидно недоразумение, - сказал командир-японец. - Я сейчас догоню ушедший вперед миноносец и передам ему ваше требование. Он, несомненно, немедленно повернет обратно и возвратит вам русский миноносец.

Китайцы обрадовались и успокоились,

Лучи рассвета озарили район происшедшей драмы. Люди команды "Решительного", выбираясь по одному на берег, стали постепенно стекаться к русскому консульству. Большинство их было в одном белье. По проверке наличия оказалось, что не хватает трех, считая в том числе убитого Валовича. Впоследствии выяснилось, что два матроса были задержаны на "Решительном" японцами и увезены в плен.

Много заботы и хлопот разом выпало на долю консула Тидемана. Но одной из первых задач было для него - это снять с китайского крейсера раненого командира "Решительного".

- Если японцы настойчиво потребуют, то китайцы, чтобы избежать осложнений уступят и отдадут лейтенанта Рощаковского в плен в Японию, говорил консул.

{328} Он немедленно отправился на германский крейсер, стоявший на рейде. Адмирал-немец принял, его очень любезно. Но как только зашел разговор о возможности перевезти Рощаковского с китайского крейсера на немецкое судно, то последовал тотчас же отказ. - Вы нас, пожалуйста, извините, - сказал адмирал, - но ранение этого офицера есть результат вашей войны с Японией.

А ведь Германия с самого начала войны объявила свой нейтралитет.

В конце концов М. С. Рощаковский был благополучно перевезен на берег и помещен в местный госпиталь, принадлежащий католической духовной миссии. Внимание к русскому офицеру членов этой миссии и медицинского персонала было выше всяких похвал. Рощаковский стал быстро поправляться при таком прекрасном уходе.

До случая с "Решительным" настроение проживавших в Чифу англичан и американцев было ярко антирусское. Японцы же были в моде и прославлялись. После наглого выступления представителей страны Микадо всё это вдруг изменилось. Комната в госпитале, в которой помещался Рощаковский, была полна цветов. Приношения эти были от людей всех национальностей белой расы, проживавших в Чифу. Они как будто тогда поняли и уяснили себе, что такое в действительности Япония и японцы.

Тело героя матроса-минера Валовича было найдено. Состоялось торжественное погребение его на кладбище в Чифу. Гроб до места вечного упокоения провожал весь состав консульства, офицеры и команда "Решительного" и ружейный взвод с китайского крейсера под командою офицера. Было много представителей разных проживающих в Чифу наций. Полагающаяся воинская почесть, ружейный залп, была отдана при опускании гроба в могилу.

С тех пор прошло много лет. Много событий свершилось, много воды утекло за эти годы. Сейчас только скромный каменный крест на могиле Валовича в Чифу напоминает о том, что произошло в ночь с 11 на 12 августа 1904 года на рейде Чифу.

Контр-адмирал

Д. В. Никитин (Фокагитов)

{329}

НОЧНОЙ ПОХОД

В темный поздний сентябрьский вечер, вскоре после отражения второго трехсуточного штурма на крепость, и в последовавшее за ним затишье, в тесной маленькой кают-компании "Стройного" были собраны командиры нашего дивизиона на совещание.

Морское начальство, учитывая возможность стоянки неприятельских крейсеров в бухте на островах Миа-Тао, находящихся в сорока милях от Артура, предложило обсудить план прорыва блокады и атаки этих крейсеров одним из миноносцев.

Насколько нам представлялось понятным старание начальства, сохранившимися в его распоряжении средствами нанести хоть какой-нибудь ущерб неприятелю, настолько же мы находили трудным и рискованным выполнение такого плана.

По мере того как общее положение обороны ухудшалось, всё меньше считались с потерями во флоте, а вследствие невольного бездействия поврежденных больших судов, работа морских сил ограничивалась действиями уцелевшей еще минной дивизии, личный состав которой, как говорится, "своими боками" расплачивался за все неудачи, постигшие флот.

На некоторых миноносцах к тому времени командиры были заменены более молодыми, сохранившими в себе больше энергии и бодрости. Много офицеров из старого состава перевелись на береговые должности и были заменены новыми. Благодаря этому, понемногу профильтровался весь личный состав миноносцев и создались кадры, вполне соответствовавшие требованиям тяжелой службы на этих судах.

Миноносцы нашего дивизиона были наскоро {330} достроены в Артуре перед самым началом войны и мало уступали по всем качествам, не исключая и артиллерии, японским того же тоннажа. Только вместо кормового 75-миллиметрового орудия имелось 47-миллиметровое, и отсутствовали пулеметы. Впоследствии установили на каждом миноносце по пулеметной тумбе и отпустили два пулемета на дивизион, которые переносились на дежурные миноносцы.

Отсутствие сильного кормового вооружения не раз давало себя знать, когда приходилось отступать под натиском сильнейшего неприятеля, а нехватка пулеметов - при внезапных встречах в темные ночи.