Технология власти

Ленин назвал однажды латинский алфавит "революцией на Востоке", а вот теперь на Лубянке сносили головы самим вождям Октябрьской революции. Какой же может быть спор о каком-то алфавите?!

Бауман настаивал на дискуссии. Мы продолжали хранить молчание. Среди присутствующих не было, вероятно, и трех человек, согласных с проектом, но не было и "добровольцев" на Лубянку. Роковое клеймо "буржуазный национализм" уже давно склонялось на все лады в газете "Правда". Основной аргумент проекта решения ЦК - "русский алфавит - алфавит Ленина и Сталина" был в этих условиях слишком неуязвим. К тому же всякие возражения - бесцельны. Дело предрешенное. Когда на повторное требование высказаться никто не отозвался, Бауман взял список присутствующих и предложил первое слово Рыскулову. Рыскулов - толстенький приземистый крепыш с монгольским лицом, в роговых очках и изящном европейском костюме, скорее смахивал на японского профессора, чем на первого казахского революционера. До сих пор он делал хорошую карьеру при самом неподходящем качестве - думать собственной головой. При Ленине это ему сходило с рук - он был и правителем Туркестана, и заместителем Сталина по Наркомнацу, и даже заместителем Председателя Совнаркома РСФСР при Рыкове. Сталин делал на него одно время большую ставку, но эта ставка не оправдала себя в силу этого своенравного характера Рыскулова. Его начали отодвигать, но к его мнению все еще прислушивались. Сегодня ему предоставлялась возможность высказать это мнение.

Рыскулов от этой возможности не отказался.

- Тут товарищ Бауман упорно настаивает на том, чтобы -мы высказались по вопросу о том, какая будет реакция в Туркестане на введение русского алфавита. Я должен ответить честно: никакой! Введите вместо русского алфавита грузинский алфавит (Рыскулов намекал на алфавит Сталина) или китайские иероглифы - результат будет тот же.

Другие отделывались стандартной фразой: "Я одобряю проект ЦК". Бауман огласил постановление: "Проект решения ЦК о введении русского алфавита в национальных республиках единогласно одобряется национальным совещанием".

Через месяца два все мы, участники этого совещания, во главе с Бауманом и Рыскуловым, сидели, правда, не в одной, но в соседних камерах на той же Лубянке. Зато проект русского алфавита был принят "единогласно", и этот алфавит поныне здравствует в мусульманских республиках СССР.

II. ОТ ПАРТИИ ЛЕНИНА К ПАРТИИ СТАЛИНА

Мне могут возразить:

- Простите, по-вашему получается, что Сталин все видел и даже предвидел и потому шел так уверенно к единовластию?

Такое возражение бьет мимо цели. Я утверждаю нечто другое: Сталин не предвидел, но предусматривал, не импровизировал, а рассчитывал, не "азартничал", а комбинировал.

В "Секретариате Сталина", конечно, не было "сектора планирования политики", но в голове своей он ее планировал несомненно. Убедительные доказательства сталинской "предусмотрительности", расчета и комбинации на началах "планированной политики" именно и дает нам история его борьбы с группой Троцкого при опоре на группу Зиновьева и Каменева; с группой Зиновьева и Каменева при опоре на группу Бухарина - Рыкова - Томского; с группой бухаринцев при опоре на вновь создаваемый "партактив". В разгаре борьбы с Зиновьевым и Каменевым Сталин однажды буквально выдал свой план, правда, как план "чужой" и "опасный". Ссылаясь на то, что зи-новьевцы требовали еще в 1924 году исключения Троцкого из партии, Сталин как бы нечаянно проговорился об этом своем плане на XIV съезде партии":

"Мы не согласились с Зиновьевым и Каменевым потому, что знали, что политика отсечения чревата большими опасностями для партии, что метод отсечения, метод пускания крови - а они требовали крови - опасен, заразителен: сегодня одного отсекли, завтра другого, послезавтра третьего,что же у нас останется в партии? (Аплодисменты.)" (весь курсив в цитате мой.- А. А.).

Сталин осуждал под аплодисменты съезда "метод отсе- чения и пускания крови" - сегодня одного (Троцкого), завтра другого (Зиновьева), послезавтра третьего (Бухарина), а сам уже тогда наметил именно такой путь восхождения к власти. В свете последующих событий в истории партии в этом не приходится сомневаться ни на йоту. Руководствуясь этим планом, Сталин покончил политически с Троцким на XIII съезде партии (1924 г.), с Зиновьевым и Каменевым на XIV съезде (1925 г.), с Бухариным, Рыковым и Томским накануне XVI съезда (1930 г.). Успокоился ли Сталин на том, что покончил со своими

99 И. Сталин. Сочинения, т. 7, стр. 380.

противниками политически? Нет, не успокоился. Пока что был выполнен только "план-минимум". Для безраздельного и безопасного владычества над страной надо было осуществить "план-максимум" - физическое уничтожение (любимое выражение Сталина, по запоздалому свидетельству Хрущева) всех старых ленинских кадров, даже тех, которые никогда не принадлежали к какой-либо оппозиции, и замена их новыми, сталинскими кадрами, послушными и преданными своему вождю. Для осуществления этого плана-максимума Сталин избрал "метод пускания крови", метод массовых и непрекращающихся чисток.

Существует довольно распространенное мнение, что к методу чистки Сталин и сталинцы приступили только в связи с убийством Кирова в декабре 1934 года. В этом смысле "великая чистка" Сталина - Ежова - Маленкова трактуется как контртеррор на террористический акт Леонида Николаева против Кирова. Если бы это было так, то в значительной степени показалось бы искусственным и мое утверждение о "планированной политике" Сталина. Однако факты говорят в пользу "планированной политики". Поэтому не убедительны и утверждения Хрущева и Микояна, что Сталин встал на путь террора внутри партии только после XVIII съезда (1934 г.).

Метод периодических генеральных чисток стал уже, начиная с 1925 года, тем основным оружием, при помощи которого он создал и укрепил ныне существующий режим партийной олигархии. Чистка стала универсальным средством расправы не только с настоящей оппозицией внутри партии, но и с потенциальными оппозициями и в партии, и в народе. Ее основная цель ликвидация думающей партии. Этого можно было добиться только путем политической и физической ликвидации всех и всяких критически мыслящих коммунистов в партии. Критически мыслящими как раз и были те, которые пришли в партию до и во время революции, до и во время гражданской войны. Эти люди, ставшие коммунистами еще до того, как Сталин стал генеральным секретарем партии, были главным препятствием для Сталина на его пути к единоличной диктатуре. Многие из них до конца своих дней оставались идейными людьми. Именно поэтому они и были опасны Сталину. Это касалось верхов партии. Но и низовая многотысячная партийная масса стала проявлять некоторое непослушание. Она с опаской и критически начала относиться к тому, как Сталин расправляется со своими противниками наверху. Поэтому чистка партии направлялась