Гавайи Миссионеры

Каждый год Иеруша испытывала момент полного материнского счастья. Он наступал тогда, когда перед Рождеством ей приходила посылка с подарками от родителей из Уилпола, штат Нью-Гемпшир. Эти посылки, как правило, ей доставляли в ноябре, но Иеруша никогда точно не знала, когда же ей в дверь постучит матрос и громко объявит:

- Мэм, вам посылка!

Как волнительно и приятно было услышать такое сообще ние! Но, конечно, куда более восхитительной была минута,

когда все семейство вставало полукругом, а Эбнер торжественно распаковывал коробку и открывал ее. Внутри, как всегда, лежали сушеные яблоки, груши и вяленая говядина. "Вот эти штанишки подойдут Михею, определяла Иеруша, бережно рассматривая каждую вещь. - А это платьице как раз для Люси. Дэвиду будет очень хорошо в этом, а Эстер - вот в том". По крайней мере, в ближайшее воскресенье Иеруша могла уже ни о чем не беспокоиться, а только поглядывать на своих разодетых малышей и гордиться ими. Она всегда оставляла коробку из-под подарков в доме после того, как в ней ничего не оставалось. Миссис Хейл было приятно изредка посматривать на нее и вспоминать холодные зимние вечера в Нью-Гемпшире, пахнущие домашним сидром.

Главной же причиной, по которой Эбнер никак не мог позволить себе принять помощь от Уипплов, была следующей: одна фраза Джона никак не выходила из головы Эбнера и постепенно стала символом измены, которую совершил его бывший сосед по комнате в Йеле. Иногда в самый неподходящий момент она снова и снова звучала в ушах преподобного Хейла: "Я не думаю, что это алии посылает ветер, или что это Бог потопил корабли". И чем больше Эбнер задумывался над этими словами, тем более противными и даже омерзительными они становились для него.

-Говоря простыми словами, - рассуждал Эбнер, - он сравнил языческих идолов алии с самим Господом Богом. Как это ужасно!

И он старался меньше встречаться с Джоном Уиппл ом. Даже если ни один из бывших приятелей этого не сознавал, вместе с финансовыми успехами Джона Эбнер Хейл все больше полагался на Бога. Так как в Лахайне (как, впрочем, и во всех остальных местах) эти линии развития не параллельны, а расходятся, потому и получилось так, что расстояние между Хейлом и Уиппл ом тоже увеличивалось. В конце концов, мужчины просто перестали понимать друг друга.

Тем не менее, Уиппл продолжал интересоваться делами Эбнера, и как-то раз с удивлением и облегчением услышал от одного салемского капитана, приплывшего недавно из Бостона, следующую историю. Дело в том, что прямо в порту этого города происходило нечто странное.

-Ну, на сегодняшний день все уже закончено, - пояснил капитан, рассказывая свою историю. - Руководил всем один

господин из Нью-Гемпшира по имени Чарльз Бромли. Он строил двухэтажный дом прямо в доке, рядом с морем. Правда, в доме не хватало подвала, но все остальное было на месте, даже оконные рамы. Как только дом был выстроен, по нему прошлись плотники с кистями и краской и пометили каждую деревяшку цифрой. Чертежники сделали необходимые зарисовки и планы, также с указанием номеров каждой детали этого домика. И что же случилось потом, как вы полагаете? - Капитан выдержал паузу и закончил: - Черт бы меня побрал, если они не разобрали дом по доскам и не погрузили его на борт огромного корабля.

Какого корабля? - заинтересовался Уиппл.

"Карфагенянина", - пояснил рассказчик. - Там капи таном некий Хоксуорт из Бедфорда.

Я был бы вам глубоко признателен, капитан, если бы вы больше никому об этом не рассказывали и оставили свою ис торию в тайне, - попросил Уиппл.

Кроме всего прочего, - добавил тот, - дом направляется к вашим островам. Не исключено, что в Гонолулу. Я был на столько потрясен происходящим, что разговорился с тем госпо дином, Чарльзом Бромли. Поначалу он не был расположен бе седовать, но потом признался, что сама идея исходила именно от капитана Хоксуорта. Капитан наведался к нему в дом и рас сказал о том, что одна миссионерская семья из Гонолулу... ну, в общем, они живут, как свиньи. Вы же понимаете: травяная хижина, клопы, тараканы. Но почему Бромли решил выстро ить дом и переправить его сюда, я, признаться, так и не понял.

Так вы обещаете мне выполнить то, о чем я вас попро сил? - взмолился Джон.

Конечно, - легко согласился капитан.

-Уверяю вас, - заверил Уиппл, - вы защитите одну весьма достойную женщину от ненужной встряски и осужде ния, если умолчите о том, о чем вы мне только что рассказали. Я, в свою очередь, тоже сохраню тайну.

* * *

Однако заботы доктора Уиппла о такой мелочи, как новый дом, скоро были вытеснены событиями куда более важными. Эбнер внезапно осознал, что в Лахайне начали происходить ка кие-то таинственные события, в которых он сам никак не мог

разобраться. А так как преподобный Хейл считал себя главным экспертом во всем, что творилось в городе и за его пределами, он стал раздражаться. Ему казалось, что гавайцы нарочно задумали что-то недозволенное, и делается это все за его спиной. В своем отчете в Гонолулу Эбнер записал: "Впервые я обратил внимание на странное поведение гавайцев четыре дня назад, когда возвращался после исследования сгоревшей хижины, в которой хозяин курил табак. Сделав замечание и осудив за эту пагубную привычку, я случайно заглянул на территорию дворца Маламы, где заметил нескольких знакомых мне кахун. Они наблюдали за строительством большого нового травяного дома.

Что вы здесь возводите? - поинтересовался я.

Небольшой домик, - уклончиво ответил один из них.

Для чего? - не отступал я.

В остальных домах завелась плесень, - солгали они.

В каких других домах? - попросил уточнить я.

Ну, вон в тех, - ответил один из кахун и махнул рукой в неопределенном направлении.

В каких конкретно? - настаивал я.

На этот вопрос они не смогли мне ответить, поэтому я позволил себе пройти на территорию строительства и лично осмотреть дом. Он оказался достаточно просторным, с вполне добротными дверьми, окнами и даже двумя китайскими зеркалами в рост человека.

Это очень даже приличный дом, - заметил я, но кахуны, все как один, лишь пожали плечами, а кто-то даже заявил:

Обычный маленький домик.

В конце концов, мне пришлось отстать от этих лживых негодяев. Я стал исследовать дома, расположенные поблизости, один за другим, но запаха плесени нигде не почувствовал. Поэтому я вернулся к кахунам и снова начал допытываться:

Скажите мне, что вы здесь строите.

Дом, - просто ответили они мне на этот раз, и я снова ушел от этих конспираторов. Тем не менее, мне кажется, что они задумали что-то подозрительное. Правда, что именно, я пока что не знаю сам".

Эбнер как раз рассуждал об этих таинственных событиях, как вдруг в дверном проеме заметил цепочку из семи гавай цев, возвращающихся с гор и несущих с собой ветки маиле и большие букеты цветущего имбиря. Оставив перевод Библии, Эбнер поспешил к дороге и потребовал объяснений.

Мы ничего не знаем, - ответили островитяне.

Кто посылал вас в горы? - настойчиво продолжал Ма ку а Хейл.

Мы не знаем.

Куда вы несете эти цветы?

Мы ничего не знаем.

Все вы знаете! - раздраженно воскликнул Эбнер. - Да же смешно утверждать, будто вы понятия не имеете, куда сей час направляетесь! - И он похромал вслед за ними до самого порта, где гавайцы неожиданно разбрелись в разные стороны и отправились каждый по своим делам.

Взбешенный священник некоторое время молча стоял на жаре, пытаясь собрать воедино все улики, чтобы прийти к какому-нибудь логическому выводу. Затем, засунув руки в карманы пиджака, он отправился в магазин "Дж. и У.". Там, едва завидев Уиппла, он бесцеремонно начал:

Джон, что происходит в Лахайне?

А что ты имеешь в виду?

Я только что встретил семерых гавайцев. Они несли с гор цветы маиле и имбиря. Зачем это им понадобилось?

Почему ты не спросил у них самих? - удивился Джон.

Я спрашивал, но они не хотят отвечать.