Великая Испанская революция

6 мая лидеры НКТ продолжали переговоры с Компанисом о прекращении огня. Прибыв в Барселону, Васкес и Монтсени добивались, чтобы стороны справились с ситуацией своими силами — до прихода правительственных войск, и даже угрожали Компанису: «Не будет соглашения, если войска придут из Валенсии». Компанис, наивно полагая, что правительственные войска помогут именно ему, уговаривал: «Правительство республики имеет право прислать войска» [1086].

По справедливому замечанию Х. Гомеса Касаса, в итоге майских боев «автономисты, ведомые Компанисом, потеряли контроль над регионом. Центральная власть захватила все командные позиции и не ослабила своей власти, пока борьба не окончилась… Этот конфликт оказался фатальным для автономии каталонского правительства» [1087]. Антисиндикалистская политика Компаниса оказалась политически самоубийственной.

Вечером новая коалиция была составлена, соглашение о прекращении огня было достигнуто. В воззвании нового правительства говорилось: «Правительство, которое наивысшее и подлинное представительство всего антифашистского фронта, просит всех трудящихся и весь каталонский народ оставить оружье, забыть месть и ненависть этих дней перед величием единственной борьбы, которая нас всех обязывает» [1088].

В условиях ухода с улиц обеих сторон правительственные войска должны были сыграть роль разъединительной силы. Гарсиа Оливер призывал оказывать им всякое содействие [1089]. «Солидаридад обрера» в этих условиях была готова забыть об анархизме: «Общественная сила должна быть посвящена народу. Народ и представлен в своем правительстве. Не подчиняться его самодержавным приказам означает бессознательно становиться против народа» [1090].

Призывы лидеров НКТ, несмотря на возмущение бойцов, дали эффект — анархо-синдикалисты покидали баррикады. По словам одного из руководителей ПОУМ Х. Андраде, «они были совершенно взбешенными, но все же подчинились. Они могли быть анархистами, но когда дело касалось их собственной организации, они были ужасно дисциплинированными» [1091].

А вот их противники не были столь же благородны. По данным Антонова-Овсеенко, Компанис и Коморера договорились утром 7 мая напасть на региональный комитет НКТ и затянуть борьбу до прихода войск из Валенсии [1092]. ЦК ОСПК отверг эту идею, так как правительственные силы были еще в Тортосе «и могли не поспеть» [1093]. «Компанис недоволен социалистами» за то, что они не решились таким образом «подставить» анархистов [1094].

Монтсени и Оливер договорились с МВД о сохранении за анархистами оружия. «Опираясь на эти соглашения, анархи сохраняют вид победителей» [1095], — недовольно комментировал Антонов-Овсеенко. Хотя официально был выдвинут лозунг: «Ни победителей, ни побежденных» [1096], 6 мая редакция «Батайль» была занята полицией. ПОУМ первой почувствовала, кто проиграл в результате этих событий. Нин требовал возвращения помещений ПОУМ, которые были заняты полицией после прекращения огня (что в принципе нарушало соглашения) [1097].

На расширенном пленуме ЦК ПОУМ 11 мая член ЦК ПОУМ Сенц сетовал: ЦК ПОУМ напрасно поддержал движение ФАИ. Нин возражал, что это — спонтанное движение масс в ответ на провокацию. ЦК одобрил линию Нина [1098]. Интересно, что об этой дискуссии было известно в советском консульстве. А ведь она исключала советскую версию о том, что ПОУМ выступила в качестве инициатора «мятежа». В принципе, и руководство КПИ, и Москва достаточно трезво представляли себе, что происходило в Барселоне, и продолжали распространять по всей Испании и миру версию о «анархо-троцкистском мятеже» в чисто пропагандистских целях, не веря в нее. Нужно было срочно скрыть неблаговидную роль коммунистов в этих событиях.

7 мая в Барселону вошли правительственные войска, контролировавшиеся правыми социалистами и коммунистами. Д. Оруэлл вспоминает: «Назавтра повсюду в городе было полно штурмгвардейцев, которые расхаживали по городу с видом победителей… Это были отборные войска, бесспорно, лучшие из всех, что я видел в Испании, и, хотя они являлись как бы в некотором роде „противником“, я не мог не любоваться их молодцеватой выправкой… На Арагонском фронте я привык к виду оборванных, плохо вооруженных бойцов милиции и даже не подозревал, что Республика располагает такими войсками… У штурмгвардейцев один пулемет приходился на десять человек, а автоматический пистолет был у каждого; у нас же на фронте один пулемет приходился на полсотни бойцов, а что до пистолетов и револьверов, то их мы доставали только незаконным путем. Гражданские гвардейцы и карабинеры, чьи формирования отнюдь не предназначались для фронтовой службы, были лучше вооружены и гораздо лучше обмундированы, чем мы, фронтовики» [1099]. Только после подавления демократии в Каталонии «штурмовиков» наконец бросят на фронт, но тут выяснится, что они очень плохо подготовлены и необстреляны. Лучше было бы их оружие отдать фронтовикам.

В мае 1937 г. по дороге в Барселону правительственные силы разоружали отряды НКТ и ПОУМ (сохраняя вооруженные формирования других организаций), громили их штаб-квартиры и даже производили расстрелы [1100]. После прибытия правительственных войск более 300 анархо-синдикалистов и «троцкистов» было арестовано [1101]. Трагическим итогом майских событий стало 500 убитых и тысяча раненых [1102], а также начало перелома в ходе Испанской революции.

Майские события добили широкую антифашистскую коалицию. Противоречия вышли на поверхность. Артподготовку решающего политического сражения начала пресса.

Впрочем, Ларго Кабальеро устами «Аделанте» 7 мая еще пытался восстановить хрупкий компромисс — ни одна сторона не виновата в конфликте. Это шпионы и провокаторы (подхвачен мотив, запущенный коммунистами) воспользовались «сектантством некоторых кругов». Произошел не мятеж против правительства, а «столкновение между двумя профсоюзными организациями». Отдел печати полпредства СССР в Испании отмечал, что 7–8 мая «Аделанте» «избегает всякого намека, который мог быть истолкован как выпад против даже части анархистов» [1103]. В случае раскола правительства Ларго Кабальеро попробует опереться именно на НКТ.

Антонов-Овсеенко докладывал в Москву, что, хотя официальный лозунг: «Ни победителей, ни побежденных», «анархи сохраняют вид победителей» [1104], а Нин требует возвращения помещений ПОУМ, которые были заняты полицией после прекращения огня [1105]. ПОУМ вовсе не считала себя побежденной.

Коммунисты потребовали наказания виновных за события в Барселоне. Ларго Кабальеро считал, что за это необходимо наказать не организации, а конкретных виновников, после тщательного предварительного расследования событий. Перспектива объективного расследования грозила коммунистам политической катастрофой. Поэтому они требовали немедленных репрессий против НКТ и ПОУМ.