Повседневная жизнь ЦРУ. Политическая история 1947-2007

Соединенные Штаты извлекли два главных урока из Пёрл-Харбора и участия во Второй мировой войне. Первый — необходимо предвидеть угрозы до того, как они произойдут. Чтобы избежать войны, следует проявлять бдительность в мирное время. Второй — Соединенные Штаты должны принимать активное участие в международных делах, чтобы обеспечить собственную безопасность. Старая доктрина «изоляционизма», таким образом, превращается в свою противоположность… Переход из одного состояния в другое сопровождается злоупотреблениями.

ЦРУ получило это в наследство. Ему доверили роль впередсмотрящего. Это тем более важно, так как американцев мало интересует, что происходит за границей. И вследствие своего пренебрежительного отношения к военным институтам в мирное время они доверяют ЦРУ заботу о своей безопасности. «Генерал Макартур сказал как-то, что на войне нет никакого другого решения, способного заменить победу, — напомнил президент Форд, а затем добавил: — Позвольте мне сказать, что в мирное время ничто не может заменить службы разведки». И Рейган заверяет, что «сохранение наших свобод и нашего образа жизни требует постоянной бдительности… Соединенные Штаты не могут выжить в современном мире без агентства мощной разведки, способной реагировать быстро и тайно».

ЦРУ было создано в результате внезапной атаки, чтобы предотвратить новые. С тех пор, что неудивительно, управление подвергается критике каждый раз, когда Соединенные Штаты оказываются застигнутыми врасплох. Возможно, никогда прежде и нигде не произносили столь часто «провал разведки», как в этой стране… И именно ЦРУ всегда оказывается на скамье подсудимых.

После процесса следуют реформы, принимаются «решения». Полномочия ЦРУ и других разведывательных агентств усиливаются. Появляются новые организации. И преодолевая неприязнь американцев к централизации власти, авторитет директора центральной разведки постепенно укрепляется.

Этому способствуют глубинные причины — слишком «детерминистское» вйдение, присущее американской культуре, согласно которому можно всё понять, если постараться. Ведь информации возможно придать желаемый смысл, если уделить этому достаточно времени и необходимого внимания. Мир никогда не станет «транспарентным». Планета слишком велика. Противники слишком многочисленны, разнообразны и «коварны», чтобы было возможно узнать все их планы. У служб разведки нет магического кристалла… Но, вероятно, в Соединенных Штатах надежда достичь этого наиболее сильна.

Панический страх перед коммунизмом очень быстро сформировал ЦРУ. В этом случае, как и во всех остальных, где Соединенные Штаты видели для себя угрозу, его силы и полномочия были увеличены и адаптированы к борьбе с Советами. До такой степени, что Уолтер Беделл Смит квалифицировал ЦРУ как «министерство холодной войны». Аппарат американской разведки вырос на этом противостоянии в политическом, идеологическом и военном отношении до такой степени, что превратился в колосса, непревзойденного в мировой истории разведки. «Что с ним делать?» — задавались вопросом президенты по прибытии в Белый дом, все с твердым предубеждением в отношении ЦРУ. Многие недооценивали важность его анализов. Они описывали сложный мир, указывая на неопределенность хода событий. Оценка, гипотезы, вероятность… Белый дом не очень ценит такой язык. Он часто отдавал предпочтения анализам, которые соответствовали его сформировавшимся идеям и политическим целям. С другой стороны, из-за постоянного желания найти поддержку в обществе для своих важных решений Белый дом стал всё чаще и чаще делать достоянием общественности определенную информацию, собранную спецслужбами.

Президенты, напротив, в значительной мере переоценивали тайные возможности, которые они получили в свои руки при помощи ЦРУ. Тайные операции, этот «третий путь» между войной и дипломатией, привлекали их особенно. Все президенты принимали программы тайных операций, направленные на оказание тайного влияния на ход событий. Все старались сохранить возможность их использования. Никто не поставил под сомнение правильность и полезность этого инструмента во внешней политике, несмотря на скандалы, дипломатические и политические проблемы, к которым приводят тайные операции.

Они начали распространяться в 1950-е годы в момент, когда был создан миф о непобедимости ЦРУ. Найдя в нем источник престижа и преимуществ в оперативной работе, офицеры ЦРУ сделали всё для его культивирования. Этот миф подпитывался другой характерной чертой американцев — они очень высокого мнения о себе, как о народе. Соединенные Штаты видят себя преуспевающей нацией. Победители, кто принимает вызов и выигрывает благодаря своему волюнтаризму и методам. ЦРУ отстояло свое право на подобное умонастроение у Вашингтона. «Управление может это сделать» — таково было кредо ЦРУ в течение длительного времени.

На «теневую власть» тогда обращали мало внимания. Соединенным Штатам нужны были бойцы «невидимого фронта», которые неизвестно как защищали страну от советской угрозы. Этот период доверия завершился с наступлением разрядки, когда всплыли наружу шпионские действия ЦРУ внутри страны. Так началось громкое разоблачение. Оно повлекло за собой многочисленные версии и другие теории заговора. ЦРУ приобретает неприглядные черты опасной неконтролируемой организации. Однако «ЦРУ не более чем президентская организация, — подчеркивает Роберт Гейтс. — Каждый раз, когда она попадает в трудное положение, это происходит в результате исполнения приказа президента».

В конечном счете больше всего страдает имидж Соединенных Штатов в мире. Факт наличия такого агентства, как ЦРУ, имеет неизбежно две стороны.

Оставаясь в целом убежденными в его полезности, пресса и конгресс заняли позу двух сторожевых псов этого агентства на службе президента. Живучесть американской демократии, так же как и преданность конституции и индивидуальным свободам, сделала ЦРУ самой транспарентной разведывательной службой в мире. Парадокс, но американцы знают лучше детали тайных операций (деятельность, рассматриваемая как наиболее секретная и деликатная), нежели в целом работу ЦРУ. Возможно, даже лучше, чем других институтов, таких как Госдепартамент или министерство здравоохранения.

Произошли теракты 11 сентября. Они поколебали чувство безопасности и непобедимости, в котором пребывали Соединенные Штаты. Отныне территория не рассматривается более как неприступное убежище…

Они произвели эффект, аналогичный атаке на Пёрл-Харбор. Последствия войны в Ираке добавили еще и привели к самой глубокой реорганизации американской разведки за шестьдесят лет ее существования. Службы разведки получили больше полномочий, несколько новых служб было создано, старые цепи были сняты, даже разорваны, и возникла необходимость централизации служб разведки.

Стремление к централизации привело к тому, что Соединенные Штаты создали своего рода ЦРУ над старым управлением. Новая структура будет представлять американцам единое лицо спецслужб. Этот «министр разведки» сконцентрирует свою деятельность на анализе. По этой причине можно держать пари, что в будущем будут меньше говорить о неспособности ЦРУ предвидеть важные события. Кроме того, так как новые реформы назначили нового патрона американской разведки и сделали из ЦРУ агентство, ответственное за все тайные операции, можно полагать, что ЦРУ станет в будущем более закрытым.

Напряженность между политикой вмешательства в дела других государств и старой доктриной изоляционизма заставила американцев рассматривать разведку как «последнюю линию обороны». В некоторых аспектах это начало и конец проекции их власти. И поскольку ЦРУ укрепилось в своем предназначении быть на переднем крае борьбы с врагами Соединенных Штатов, именно оно имеет до сих пор этот особый статут.

ЦРУ действительно занимает почти незаменимое место в американской политической системе. Оно устраивает всех действующих лиц, вселяя уверенность, что кто-то заботится об Америке, вершащей международные дела и простирающей свое влияние во все уголки земного шара.