Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

На содержание флота приходилось тратить гораздо больше, чем на сухопутное войско; поэтому в течение V ве­ка, с тех пор как все военные флоты состояли из триер, большинство греческих государств вовсе не держало собст­венных флотилий. Сооружение триеры в V столетии обхо­дилось, по-видимому, в один аттический талант, экипаж со­стоял приблизительно из 200 матросов и солдат, из которых каждый получал в день по 3 обола (выше, с.337), так что расход на отправляющий свою службу военный корабль до­ходил почти до половины таланта в месяц. Впрочем, в мир­ное время одни только Афины держали на море летучие эс­кадры. Постройка арсеналов в Пирее, по преувеличенному, впрочем, указанию, обошлась в 1000 талантов. По числу ко­раблей Афины со времени Персидских войн занимали пер­вое место между всеми греческими государствами; в начале Пелопоннесской войны они имели свыше 300 годных к пла­ванию триер, не считая флота союзных островов Лесбос и Хиос, из которых последний один владел 60 триерами. Сиракузский флот, который при Гелоне состоял, по преданию, из 200 триер, после падения тирании пришел в упадок, но ко времени Афинской экспедиции 415 г. все еще состоял из 80 боевых судов. Флот Эгины, заключавший в себе более 70 триер, был уведен афинянами после покорения острова (457 г.); та же участь постигла в 439 г. самосский флот, ко­торый по числу кораблей, вероятно, не уступал эгинскому. Таким образом, в начале Пелопоннесской войны Керкира со своими 120 триерами занимала второе место в ряду грече­ских морских держав; за нею следовал Коринф, снарядив­ший в 432 г., с напряжением всех своих сил, 90 триер, к ко­торым присоединилось еще 38 триер от его колоний на за­падном побережье Греции. Мегара имела 40 триер; флоты всех остальных греческих государств были незначительны.

При таких условиях войны, особенно морские, должны были обходиться сравнительно очень дорого. Правда, сухо­путные войска, благодаря дороговизне вооружения гопли­тов, были немногочисленны, даже первая сухопутная держа­ва Греции, Пелопоннесский союз, была в состоянии выста­вить на войну не более 25 тыс. человек, да и это войско она могла содержать лишь несколько недель. Беотия располагала приблизительно 8 тыс. гоплитов и 1 тыс. всадников; Аргос, который в V веке еще не держал конницы, — 7 тыс. гопли­тов, Афины в начале Пелопоннесской войны имели 13 тыс. годных для военной службы граждан-гоплитов, кроме того, 1200 всадников и 1600 пеших стрелков; однако, при чрезвы­чайной обширности Аттического государства эту армию не­возможно было сосредоточить в одном пункте, и еще менее — держать под оружием в течение продолжительного вре­мени. Напротив, экипажи на флотах были очень значитель­ны. Так, например, Афинская эскадра, отправленная в Сици­лию, заключала в себе 40 тыс. человек; не менее велики бы­ли, вероятно, и экипажи обоих флотов, стоявших в Геллес­понте летом 405 г. Величине эскадр соответствовали и рас­ходы на их содержание. Так, двухлетняя осада Потидеи афи­нянами (с 432 г. до 430 г.) потребовала 2400 талантов, осада Самоса, продолжавшаяся несколько более 9 месяцев (440— 439 гг.), — свыше 1200 талантов, оборона Сиракуз в течение 415—413 гг. —далеко больше 2 тыс. талантов. Первые 10 лет Пелопоннесской войны (431—421 гг.) стоили афинской каз­не, по приблизительному расчету, около 1200 талантов.

Эти расходы должны были покрываться почти исклю­чительно налогами, так как из прежних государственных имуществ к V веку уцелело лишь немногое. Царские домены при уничтожении монархии обыкновенно оставались в руках царских фамилий или распадались на мелкие участки; а в более крупных государствах, образовавшихся путем синойкизма, как Аттика и Элида, каждая из самостоятельных пре­жде общин сохранила свое земельное владение. И впослед­ствии в Афинах земельные участки, переходившие к госу­дарству вследствие конфискации или другим путем, прода­вались с публичных торгов, и вырученные деньги употреб­лялись на текущие потребности. Напротив, критские города владели обширными имениями, доходы с которых шли на покрытие издержек по устройству общих обедов для граж­дан; очень значительно также было еще в IV столетии госу­дарственное имущество Македонии. Большее значение име­ли рудники. Серебряные рудники Лавриона на южной око­нечности Аттики Эсхил называет „сокровищницей страны"; и действительно, они дали Фемистоклу средства для соору­жения флота. Однако доход с них сильно уменьшился уже в V столетии. Финансы Фасоса и македонских царей также опирались главным образом на доходы с горных промыслов. Но это и были единственные греческие государства, распо­лагавшие такими естественными вспомогательными средст­вами.

Прямые налоги взимались с граждан еще в гомеровские времена в форме натуральных повинностей при исключи­тельных обстоятельствах, и Солон своим подразделением граждан на классы имел в виду столько же урегулировать податную систему, сколько установить градацию политиче­ских прав. Во время тирании эти налоги сделались регуляр­ными; так, например, Писистрат и его сыновья взимали в Аттике ежегодно 5 % с дохода земельной собственности. Демократия снова вернулась к старой системе и взимала та­кие подати только в случаях особенной нужды, преимущест­венно в военное время, так как греки во всяком прямом об­ложении видели ограничение личной свободы, — характер­ный контраст с нашей новейшей демократией, которая в этом отношении еще не отрешилась от воззрений физиокра­тов. Членские взносы, взимаемые Афинами с союзных горо­дов, вовсе не были прямой податью в точном смысле этого слова, потому что отдельным государствам предоставлялось добывать потребные на это суммы посредством косвенных налогов или из дохода со своих доменов.

Таким образом, все хозяйство греческих государств держалось в это время, собственно говоря, на косвенных на­логах. Они еще в значительной степени носили характер уп­лат, которые, впрочем, иногда достигали уже таких разме­ров, которым совершенно не соответствовали взаимные ус­луги государства. Первое место между ними занимали по­шлины, т.е. плата за пользование гаванями. Они развились из подарков, которые иноземные купцы подносили царям за право заниматься торговлей. По преданию, жители Крисы, гавани Дельф, еще в 600 г. притесняли пошлинами паломни­ков, которые шли к этой святыне; о Периандре также расска­зывают, что он покрывал государственные расходы не пря­мыми налогами, а исключительно доходами с портовых и рыночных пошлин. Какова бы ни была достоверность этих показаний, во всяком случае греческая торговля была в этом периоде достаточно развита, чтобы взимание пошлин пред­ставлялось выгодным. Трудно также понять, на чем ином могло основываться регулярное государственное хозяйство Афин во время Солона, как не на подобных повинностях. В V веке они должны были существовать повсюду; пошлина была, впрочем, очень умеренная, от 2% до 5% стоимости, притом безразлично для всех товаров, для ввоза и вывоза. А в Пирее, до занятия Декелей лакедемонянами, пошлина со­ставляла даже только 1%. При таких условиях было мало соблазна для контрабанды, и греческие государства не имели надобности окружать себя замкнутыми таможенными ли­ниями. На сухопутных границах, по-видимому, вообще не взимали никаких пошлин. Настоящую финансовую пошлину представляла десятина, которую во время Пелопоннесской войны афиняне взимали во фракийском Босфоре с судов, входивших в Понт и приходивших из него. Несмотря на низ­кие ставки, таможенные доходы были сравнительно велики. Так, 2-процентная пошлина в Пирее в первые годы после Пелопоннесской войны, когда экономическое значение Афин низко пало, все-таки давала чистого дохода 30 с лиш­ком талантов; а когда афиняне после взятия Декелей замени­ли подати 5-процентной пошлиной с ввоза и вывоза в портах союзных государств, они ожидали от этой меры увеличения своих доходов, хотя еще за несколько лет сумма податей была повышена почти до 1000 талантов.

Рыночная торговля также была обложена пошлиной; в Афинах во время Пелопоннесской войны дошли даже до то­го, что стали взимать эту пошлину у городских ворот и, та­ким образом, придали ей характер потребительного налога. Далее, пошлине подлежали все запродажные сделки, кото­рые заключались в присутствии должностных лиц, следова­тельно, главным образом продажа недвижимостей. Налогов на промыслы обыкновенно не было, так как с граждан вооб­ще не взимали никаких прямых податей; но некоторые про­фессии, требовавшие особого полицейского надзора, как за­нятия фокусников, предсказателей и публичных женщин, были привлечены к уплате налогов. Сюда же относилась и подать, которую должны были платить оседлые иностранцы за защиту, оказываемую им государством. С тяжущихся взимались очень высокие судебные издержки. Наконец, до­вольно постоянное место в бюджете греческих государств занимал доход с продажи конфискованных имений несо­стоятельных государственных должников или политических преступников: самый слабый пункт во всем финансовом строе, открывавший полный простор бесчисленным зло­употреблениям.