Переписка из двух кварталов

Не может быть позиции "над схваткой" в катастрофе Холокоста. Можно быть или с Гитлером и его приспешниками, или с жертвами Аушвица, с Янушем Корчаком и героями Варшавского гетто. Нельзя быть над схваткой и в нашем российском Холокосте. Позиция стороннего наблюдателя людских трагедий двусмысленна, если не порочна.

Одно из любимых Вами выражений, Григорий Соломонович, - "пена на губах ангела", то есть доброе дело, делающееся со страстью, с фанатизмом, с беснованием. Вы и на губах белых замечаете клочья пены. Но где и когда видели Вы среди людей бесстрастных воинов? В той страшной войне, быть может, навсегда погубившей нашу родину, за спиной воинов оставалось слишком много горя, чтобы сохранять холодную отрешенность: сожженные родовые гнезда, обесчещенные невесты, убитые дети, обкраденные до нитки старики родители, поруганные святыни, вздернутая на дыбу Россия. Я, признаться, поражаюсь не пене на губах, а выдержке белых, их нравственной вышколенности, сравнительно редко опускавшихся до мести, и уж тем более до мести по классовому и национальному признаку - всем крестьянам, всем рабочим, всем евреям, всем латышам. Такого просто не было. Белые старались исправить своих заблудших соотечественников, красные - уничтожить. Вы сами приводите статистику из воспоминаний Петра Григоренко: "У нас в селе ЧК расстреляла семь ни в чем не повинных людей-заложников, в то время как белые не расстреляли ни одного человека. Несколько наших односельчан побывали в плену у белых и отведали шомполов, но головы принесли домой в целости"20.

Вы не отрицаете героизма ни за красными, ни за белыми, хотя, на Ваш взгляд, и у тех, и у других "слишком много было пены на губах". Сами же предпочитаете героизму "праведность". Но что такое "герой"? В точном понимании греческого слова - это "сильный, благородный, знатный". Отец Сергий Булгаков указывает, что в культе героев или "полубогов" дохристианские народы предвосхищали почитание "богов по благодати", святых праведников21. Но между теми и другими есть одно существеннейшее различие. Языческий герой нравственно нейтрален, он сильный и на добро, и на зло. В нем ценят средоточие сил, не интересуясь ни источником этой силы, ни ее приложением самим героем. Христианский же праведник осуществил в себе образ Божий, оббожился, стал подобен своему Творцу, абсолютному Благу. Сила праведника - благодать Божия. Могут ли быть героями те, кто сделал Бога своим главным врагом? Видимо - да, но героями вроде Тантала, Сизифа и прочих богоборцев древности. А уж праведниками называться они никак не могут. Тот же, кто отдал свою жизнь, защищая Бога, святыню и образ Божий в человеке, восстанавливая попранный закон и спасая обесчещенную родину, - тот и герой, и праведник, пусть даже и с неизбежной для нас, несовершенных, "пеной на губах". И вечная память им, белым праведникам, не оплаканным еще обеспамятствовавшей Россией.

Почему же не приняла Россия Белого дела? Почему пошла за красными? Почему до сих пор считает красных "нашими", а белых "чужими"? Это действительно трудный, тяжелый вопрос. Но без ответа на него нет возможности вылезти из нашей сегодняшней выгребной ямы.

Генерал Григоренко, которого цитируете Вы, не знает ответа. Вы полагаете, что "однозначного ответа и нет". Иван Бунин думал иначе. В 1924 году он говорил: ""Народ не принял белых..." Что же, если это так, то это только лишнее доказательство глубокого падения народа. Но, слава Богу, это не совсем так: не принимал хулиган да жадная гадина, боявшаяся, что у нее отнимут назад ворованное и грабленое"22. Жестоко? - Да. Тем более жестоко, что хулиганом и жадной гадиной да еще трусом, дрожащим над своим пока еще упитанным телом, оказалось большинство русских людей. Большинство не всегда право, Григорий Соломонович, и в те страшные и в прямом смысле судьбоносные для России года большинство из нас было глубоко не право, глубоко преступно. Не мир без нищих и калек, а зависть к богатым и жадность до их земли и добра заставили крестьян считать "своими" красных, позволивших грабить и расхищать чужое имущество, а не белых, восстанавливавших закон. Не "светлое будущее", а желание безнаказанно бежать с фронта к бабе и сохе заставило солдат стрелять в спину своим офицерам, а потом остервенело биться с золотопогонниками из страха даже не перед законом, а перед собственной совестью. Да стоит ли все перечислять? Наш народ убил Бога в своем сердце, потому что Бог был ему, хулигану и жадной гадине, бельмом на глазу в его бесчинствах и грабежах. Да, не все убили Бога. Но для немногих, "Его завет хранивших", настали десятилетия гонений, изгнанничества, крестных мук и слез, порой прерываемых то Антоновским восстанием на Тамбовщине, то восстанием 1934 - 1936 годов в Дагестане, то борьбой "лесных братьев" в Литве и Латвии в 1944 - 1956 годах.

И ныне правит нашей страной хулиган и жадная гадина, пираты и бессовестные циники, грабящие страну и безумно радующиеся тому, что нищий и полуголодный народ пребывает в прострации и астении, позволяя делать с ним все, что заблагорассудится. "Завтра будет то же, что сегодня, да еще и больше", - уверены новые хозяева, закабалившие Россию. - Этому народу ничего нельзя давать - все равно все пропьет, потому возьмем сами все богатства России, все несметные сокровища ее".

Но таково состояние большинства россиян именно потому, что, сделав неверный нравственный выбор в 1917 году, мы до сих пор держимся за нашу ошибку, не прокляли ее, не раскаялись в ней, не изменили ума. Мы не почтили тех, кто защищал, пусть не всегда безукоризненно, правду и закон, и не встаем в их ряды, чтобы завершить восьмидесятилетнюю гражданскую войну победой Белого дела. И потому у нас нет Родины, нет памяти о предках, нет собственности, копившейся ими для нас, непутевых их потомков. Мы - Иваны, не помнящие родства.

Генерал Франко, о котором вспоминаете Вы, завершил испанскую "гражданку". Восстановил веру, закон, государство. В величественном храме среди гор Кастилии покоится прах героев их Белого дела. А рядом, вне стен, лежат и герои республиканской Испании. Их память не поругана. Но между белым и красным - порог храма. Где останки белых воинов нашей брани? Где храм, под сводами которого найдут вечное упокоение поруганный прах Корнилова, утопленный Кутепов, расстрелянный Колчак, сожженный в топке крематория Миллер, спящие на чужбине Деникин, Врангель, Туркул и бессчетные сонмы иных праведников-героев? Когда возродим мы Россию, когда отдадим им, как ныне отдают израильские воины последним защитникам Масады, воинские почести? Пока они, последние защитники России, не станут нашими героями, проклятие Божие, которое навлекли на себя наши деды, будет тяготеть над нами, и никакие годы, никакие века не сотрут его. Мы сами сделали себя в том нашем выборе рабами сатаны и вот уже почти век пребываем в рукотворном аду, в петле Федры и под колесами поезда в Обираловке.

Нет ничего труднее раскаяния, но нет и ничего благостнее его. Экономисты, политики, правоведы найдут оптимальные формы организации нашего будущего общества, но их проекты успешно воплотятся в жизнь только тогда, когда мы, изменившись, станем достойны будущего. Пока мы пребываем в нынешнем нашем состоянии, будущего у нас нет. Но человек властен над своей судьбой, ведь он - образ Божий. Не он детерминирован миром, но он детерминирует мир, ибо "где Дух Господень - там свобода".

Андрей ЗУБОВ.

1 Солженицын А. И. Наука в пиратском государстве. - "Независимая газета", 1999, 3 июня.

2 Померанц Григорий. В поисках свободы. - "Континент", 1999, No 100, стр. 341 - 342.

3 Бунин И. Воды многие. Соч. в 9-ти томах, т. 5. М., 1966, стр. 316.

4 Померанц Г. Записки гадкого утенка. М., 1998, стр. 307.

5 Савин Иван. Мой белый витязь... М., 1998, стр. 25.

6 Деникин А. И. За что мы боремся? Б. м., 1919.

7 "Ярославское восстание. Июль 1918". М., 1998, стр. 97 - 99.

8 Туркул А. За Святую Русь! М., 1997, стр. 74 - 75.

9 Литвин Л. А. Красный и белый террор в России 1918 - 1922 гг. Казань, 1995, стр. 63.