Гунны и Азербайджан

Этнонимы IV группы не поддаются классификации в той форме, в которой они засвидетельствованы источниками. Между тем этноним «бардор», реконструированный в форме «бардур», имеет сходство по суффиксу «дур» с одним из огузских племен того же списка Махмуда Кашгарского — баюндур. На этом основании и племя бардор (бардур) предположительно можно отнести к тому же кругу древнетюркских племен.

Этноним акатзир (акатир, акацир) вызвал оживленную полемику в научной литературе уже в прошлом столетии, однако до настоящего времени вопрос о его происхождении и семантике еще окончательно не решен, хотя большинство исследователей склонны считать этот этноним тюркского происхождения. Так появились первые этимологии этого этнонима — «агач — эри» (лесные люди) и «ак — хазар» (белый хазар). К последней точке зрения близка и позиция М. И. Артамонова, который весьма осторожно указал на возможную связь акатзир (акацир) с хазарами (указ. соч., с. 56). В последнее время эту же гипотезу поддержал А. В. Гадло, по мнению которого акациры — лесные люди (агач — эри) впоследствии превратились в степняков — хазар (от тюркского глагола «каз» — кочевать, бродить) (указ. соч., с. 15, 60). Со своей стороны, не предлагая никакой этимологии, хотелось бы отметить, что этот этноним в форме «акачир» (акатзир) (тюркское «ч» греки обычно передавали через «тз») может быть легко увязан и с формой «акач(у)р» (акатзур), поскольку замена гласного звука в суффиксе — явление, очень часто встречающееся в передаче на греческий и латинский языки иностранных терминов. Если это предположение не слишком далеко от истины, то тогда во втором компоненте предложенной нами формы мы вновь встречаемся с тем же самым титулом «чур», который входит в состав этнонимов группы «чур». На этом основании можно предположительно отнести и этот этноним к группе «чур» гуннских этнонимов, другими словами — к кругу собственно древнетюркских племен.^[3]

Этноним буругунд, последний не поддающийся классификации этноним IV группы, единственный раз встречается в тексте византийского историка Агафия и не упоминается более ни одним источником. В результате анализа его происхождения, которому была посвящена специальная статья, мы пришли к выводу, что этноним «буругунд», по-видимому, представляет собой булгаро-тюркскую форму собственного этнического имени древних булгар.

Таким образом, предварительный анализ гуннских этнонимов дает нам основание полагать, что этнический состав гуннов, появившихся в последней четверти IV в. в степях Восточной Европы, в основном состоял из двух больших, разнородных по происхождению, но близких по языку трупп древнебулгарских и древнетюркских племен.

Наиболее связный рассказ о вторжении гуннов и алан в 371 г. в степи Северного Причерноморья и о войне между ними и остготами сохранился в трудах Аммиана Марцеллина и Иордана. Между тем в сочинении Иордана имеется весьма существенная деталь этого вторжения, отсутствующая у Аммиана. По словам Иордана, как только гунны «перешли громадное озеро (Азовское море), то — подобные урагану племен — захватили там алпидзуров, алкидзуров, итимаров, тункарсов и боисков, сидевших на побережье этой самой Скифии». Этот пассаж «Гетики», заимствованный Иорданом из утерянной части труда Приска, тесно связан с сообщением самого Приска о том, что около 433 г. царь гуннов Руа (Руга, Ругила) решил вступить в войну с амилдзурами, итимарами, тоносурами и боисками, племенами, обитавшими по Истру (Дунаю) и прибегшими к союзу с ромеями (византийцами).^[4]

Из этих двух сообщений ясно следует, что речь идет об одних и тех же племенах, причем совпадают не только наименования (с некоторыми вполне понятными видоизменениями), но и порядок их перечисления. Разница состоит только в локализации этих племен и в датировке самих сообщений. Нам придется в них разобраться.

Итак, согласно Аммиану Марцеллину, гунны вторглись во владения остготов через Дон, поскольку у него нет указаний на другой путь. Напротив, по Иордану (а, возможно, и самому Приску, т. к. Иордан заимствовал эту часть у него), гунны «перешли громадное озеро» (Азовское море), т. е. вторглись через Керченский пролив. Прямые указания на переход гуннами Боспора Киммерийского (Керченского пролива) имеются в трудах других авторов (Созомена, Зоскма, Прокопия, Агафия и др.). Исходя из этого ясно, что гунны вторглись в землю остготов двумя путями: через Дон и через Керченский пролив. Из сообщения Иордана следует, что столкновение гуннов с перечисленными им племенами произошло сразу же после перехода гуннами пролива, по-видимому, на территории Восточного Крыма или Западного Приазовья. Исходя из этого, указанные Иорданом племена следует локализовать в районе восточной части Крымского полуострова вплоть до западного побережья Азовского моря, а их первое упоминание датировать временем вторжения гуннов в землю остготов, т. е. 371 г. Во втором случае эти же племена, согласно Приску, уже обитали в Подунавье, а их второе упоминание относится ко времени господства гуннского вождя Руа (Ругилы), т. е. к 433 г. И в том и в другом случае гунны вели военные действия против этих племен, что ясно указывает на враждебный характер отношений между ними. По мнению исследователей, перечисленные Иорданом и Приском племена являются гуннскими: первое — алпилдзуры или алпил-чуры, т. е. храбрые люди чур (а) — характерный тюркский этноним с суффиксом (титулом) «чур», связанный с выделенной нами группой гуннских этнонимов, оканчивающихся на «чур». Третье племя — тункарсы (тоносуры) — относится исследователями к группе гуннских этнонимов с окончанием «гур» и пока не поддается расшифровке. Происхождение и значение двух других племен этой группы — итимаров и боисков — пока остается также неясной.

По сообщению Аммиана Марцеллина, преемник остготского царя Германариха — Витимир, опираясь на каких-то «гуннов», которых он за деньги привлек на свою сторону, долгое время (прибл. до 375 г.) оказывал упорное сопротивление гуннам и аланам, пока в результате многих сражений не пал на поле битвы. По мнению О. Мэнчен — Хелфена, этими гуннами, вступившими в союз с Витимиром против своих соплеменников, могли быть именно племена, перечисленные Иорданом и Приском, в частности алпил — чуры, по-видимому, ведущее племя, поскольку в обоих случаях они называются первыми. Развивая эту мысль далее, американский историк приходит к выводу, что задолго до перехода основной массы гуннов через Дон и Керченский пролив в 371 г. в степях Южной России уже обитала группа тюркоязычных гуннских племен. Именно эта группа и оказала вместе с остготами сопротивление вторгшимся в 371 г. в Северное Причерноморье гуннам, а спустя еще 60 лет, передвинувшись (очевидно, с частью остготов) к Дунаю, и, вступив в союзные отношения с Византией, вновь боролась против своих же соплеменников (указ. соч., с. 23).

Из-за отсутствия каких-либо дополнительных сведений до сих пор остается невыясненным весьма существенный вопрос о том, когда именно и при каких обстоятельствах появилась в Западном Приазовье группа племен, перечисленных Иорданом и Приском. По мнению О. Мэнчен-Хелфена, это определить нельзя (с. 453), однако, на наш взгляд, попытаться можно.

Давайте предположим, что четыре племени Иордана незадолго до 371 г. просочились в степи западного побережья Азовского моря, по каким-то причинам только на Кавказе отделившись от основного массива гуннских племен, появившихся здесь, как мы помним, в самом конце 60-х гг. IV в. Между тем это предположение противоречило бы прямым указаниям Марцеллина, Созомена и косвенному — Зосима о том, что гунны не были известны тервингам (вестготам, западным готам) до тех пор, пока не вторглись на территорию расселения их восточных соседей и соплеменников — грейтунгов (остготов), а затем и на территорию собственно вестготов. С другой стороны, теряло бы всякий смысл сообщение Марцеллина и Иордана о внезапном нападении гуннов на остготов. Видимо, остается допустить, что эта группа гуннов находилась на западном побережье Азовского моря еще до появления в этом районе самих готов, т. е. до конца II в. н. э. Данное предположение вполне сопоставимо с локализацией хунов (гуннов) Птолемея и в перипле (списании) Маркиана (V в.). Последний в описании Европейской Сарматии, почти дословно пользуясь соответствующим разделом географии Птолемея, указывает, что область по Борисфену (Днепр) «за аланами» населяют «так называемые хуны, которые в Европе», суживая тем самым общее замечание самого Птолемея о том, что «между бастарнами и роксоланами — (обитают) хуны». Принимая же локализацию хунов (гуннов) Птолемея на левом берегу Днепра (см. выше), становится очевидным, что местоположение хунов Птолемея и Маркиана совпадает, еще раз подтверждая их тождество. Готы, которые были известны Птолемею в низовьях Вислы, еще не достигли Черноморского побережья. Лишь к концу II в. н. э., заняв южно-русские степи от Дона до низовий Дуная, готы появились в Северном Причерноморье, вытеснив обитавшие там ранее сарматские племена, и, возможно, заставили передвинуться с берегов Днепра к западному побережью Азовского моря и в Крым хунов Птолемея и Маркиана, где их во второй половине IV в. упоминает уже Иордан. Вполне возможно, что хуны (гунны) Птолемея, длительное время обитая в окружении ираноязычных сарматских племен Северного Причерноморья, в частности роксолан, настолько успели смешаться с ними, что были восприняты готами как часть этих племен, тем более, что последнее племя Иордана и Приска — боиски — видимо, не тюркского, а скорее сарматского происхождения, хотя для них тоже предлагали тюркскую этимологию, правда, не удачную.