Некоронованные Властители

Выплавленную в Хоэнкирхене чистую медь Фуггеры отправляли в Нюрнберг или во Франкфурт–на-Майне. Для этих перевозок они использовали собственные большие буксирные баржи и более дешевые, сравнительно менее опасные и приносившие дополнительную прибыль водные пути по Одеру до Штеттина (Щецин) и оттуда морем до Гамбурга и Антверпена или по Висле до Данцига (Гданьск) и далее в Нидерланды. (См. карту на стр. 39: «Торговые пути и фактории Фуггеров в Европе к 1525 г.»).

Антверпен стал главным перевалочным пунктом для товаров Фуггеров, которые они отправляли на кораблях в Испанию, Португалию, Францию и Италию. Кто обосновывался в Антверпене, тот находился в центре мировой торговли, ибо в первые десятилетия XVI в. Антверпен, упорно соперничавший с Венецией, стал одним из самых богатых городов, каким он оставался до его разграбления испанскими отрядами в 1575–1576 гг. Здесь в большем выборе и по более выгодным ценам велась торговля пряностями, южными фруктами, английскими сукнами; процветало денежное и вексельное обращение. В этот становившийся могущественным промышленным и торговым центром Европы город Фуггеры направляли самые крупные партии своей меди [26]. Антверпен был также местом, где южногерманские и восточноевропейские сделки Фуггеров увязывались с их интересами в Англии, на Иберийском полуострове и в Нидерландах. На бирже Антверпена они заключали крупные военные сделки с английской короной и двором Нидерландов. В блеске своего богатства этот город, где доходы Фуггеров составили более 1 500 000 гульденов, занимал второе место в их собственной империи — империи Фуггеров. Это нашло свое отражение и в чрезвычайно представительном характере их антверпенской фактории, в сооружении собственной фамильной капеллы, а также алтаря Фуггеров в антверпенской церкви св. Андрея. В 1546 г. 4/5 товарных запасов Фуггеров общей стоимостью 1 250 000 гульденов составляла медь; более половины ее лежало под сводами антверпенских хранилищ.

И если после 1539 г. зейгерование в Хоэнкирхене было прекращено, то по той причине, что Фуггеры уже «не чувствовали себя в безопасности» в Венгрии, и, кроме того, они заключили сделку с Габсбургами в Мадриде с целью эксплуатации испанских рудников.

В 1549 г. Фуггеры уступили плавильню Хоэнкирхе- на вместе с относившимися к ней лесными угодьями герцогам Саксонии, получив взамен 6000 рейнских гульденов и дополнительный заем на сумму 4000 гульденов [27].

Зейгерная плавильня Хоэнкирхена утратила свое значение, ее конец стал неизбежен, так как уже три года тому назад, в 1546 г., Фуггерам пришлось выйти из «венгерского торгового дела». Венгерский источник сырья для их предприятия в Тюрингии иссяк — как вследствие турецкого вторжения, так и в особенности ввиду возраставшего национального сопротивления венгерского народа иностранному капиталу и усиливавшейся борьбы горняков против эксплуатации и угнетения [28].

В буржуазной литературе нередко делаются реверансы Фуггерам за их «патриотические» деяния — защиту от грозившей со стороны Турции опасности. Однако при более внимательном рассмотрении становится очевидной тесная взаимосвязь между стремлением Фуггеров к наживе от эксплуатации венгерских рудников и их кредитами на оборону от частых набегов турок. Конечно, австрийские и венгерские войска защищали от турок национальные и социальные интересы; Габсбурги заботились о судьбах своей династии, а Фуггеры и Турцо — о своем капитале, без которого Габсбурги не могли бы вести свои многочисленные войны. Не национальные чувства, а неодолимое стремление заполучить венгерскую медь и серебро побуждало Фуггеров предоставлять королю Венгрии займы, общая сумма которых составила 150 000 дукатов, для борьбы против турецкой опасности.

Зверская расправа с венгерскими крестьянами, поднявшимися во главе с Дьёрдем Дожей (1475—1514 гг.) в 1514 г. на борьбу, и подавление восстания венгеро–словацких горняков лишили Венгрию ее главных сил сопротивления, вследствие чего она на время стала жертвой нашествия турок. Средняя Венгрия до конца XVII в. находилась под турецким господством, а Западная Венгрия — под властью Габсбургов. Лишь восточная часть страны смогла отстоять свою независимость как самостоятельное княжество.

Выступления венгерских горняков были направлены против оплаты их труда неполноценными деньгами. Скудные доходы горняков постоянно уменьшались вследствие изъятия из обращения старых монет и замены их новыми, с меньшим содержанием серебра, что значительно снижало покупательную способность денег. Это было одной из причин того, что 2 июня 1525 г. более 500 вооруженных рудокопов Нейзоля вынудили хозяев вновь начать переговоры о заработной плате. Они потребовали, чтобы им платили старыми полноценными деньгами или вместо одного старого пфеннига давали два новых. Когда их партнеры по переговорам — судьи, советники и фактор Фуггеров Ганс Плосс — отклонили требования горнорабочих, рудокопы заявили им: «Смотрите же. Мы доберемся до тех, от кого терпим обман, а если убыток возмещен нам не будет и труд наш тяжкий останется без оплаты, то свое получить мы сумеем» [29]. К этому, говорили они, их вынуждает бедственное положение, ибо на столь жалкое вознаграждение не прожить. При этом рудокопы не довольствовались лишь прибавкой к заработной плате, а потребовали гарантии, чтобы эта прибавка выплачивалась постоянно.

Выступления горняков Нейзоля приобрели особенно острый характер в 1525 г. Обстановка еще более осложнилась тем, что венгерское дворянство подняло бунт против своего короля, родственника императора Карла V [30], потребовав конфискации предприятия Фуггеров—Турцо. В Офене (Буда) были взяты под стражу Алексиус Турцо и фактор Фуггеров Ханс Альбер, а также конфискованы документы и ценности фактории. Эти события вынудили Людовика II Венгерского отдать приказ о конфискации рудников Нейзоля. В создавшейся обстановке Фуггеры не колеблясь приняли меры против Венгрии. Они призвали на помощь императора и папу, австрийского эрцгерцога Фердинанда (1503–1564 гг.) и польского короля Сигизмунда, Швабский союз [31] феодального дворянства Юго—Западной Германии во главе с пресловутым командующим войсками ландскнехтов трухзесом [32] фон Вальдбургом (1488–1531 гг.) и ряд других немецких князей, которые направили своих эмиссаров к венгерской королевской чете и пригрозили ей торговой блокадой, если права Фуггеров не будут полностью восстановлены. В результате этого уже в 1526 г. последовала отмена конфискации рудников. Рудокопам вновь пришлось работать на Фуггеров за прежнюю мизерную плату, в прежних тяжелых условиях. Когда восстания 1525 г. были подавлены и конфликт с венгерским королевским двором был разрешен в пользу Фуггеров, последние, почувствовав свою силу, продолжили аренду рудников Нейзоля уже без участия ненавистного народу Турцо. Теперь они основали свое «Венгерское торговое дело», от эксплуатации которого в карманы Фуггеров в течение еще двадцати лет текли доходы от добычи венгерских серебра и меди.

Но и после продажи венгерских рудников в 1546 г. Фуггеры оставались самыми крупными горнопромышленниками того времени. Они по–прежнему владели залежами меди, свинца и серебра в Тироле и важнейшими европейскими месторождениями золота и ртути. Центры их горного дела и металлургии были расположены в долине Инна — в Шваце, Раттенберге и Халле, южнее альпийского Бреннера, главным образом в районе Госсензаса, где находилось 15 рудников Фуггеров, и у Штерцинга с его шнебергскими месторождениями, где они имели 17 копей. Значительные капиталы были также вложены Фуггерами в Филлахе (Каринтия), Иоахимстале и в Испании. Здесь главное их внимание было обращено на рудники Альмадена — самые богатые месторождения ртути в Испании. Когда в 1563 г. Фуггеры продлили (уже в который раз!) аренду этих рудников на десять лет, условия сбыта продукции они определили в договоре с королевским двором. Филипп II (1527–1598 гг.), преемник Карла V в Испании, был вынужден взять на себя обязательство покупать у них от 1000 до 1500 центнеров ртути ежегодно. К истечению срока аренды Фуггеры поставили королевскому двору 13 100 центнеров ртути, получив при этом 85% прибыли.