Русская военная история в занимательных и поучительных примерах. 1700 —1917

Когда в 1794 г. Екатерина направляла в Польшу войска для усмирения беспорядков, командовать ими она решила назначить Суворова. Довольная своим выбором, она говорила всем: «Я направляю в Польшу двойную силу — армию и Суворова».

Действуя с соблюдением гуманности, но решительно, Суворов вскоре взял Варшаву и послал Екатерине лаконичный рапорт: «Всемилостивейшая Государыня, ура! Варшава наша!» Екатерина ответила еще короче: «Ура, фельдмаршал Суворов!» Генерал-аншефу Суворову особенно понравилось второе из этих трех слов. Он стал фельдмаршалом.

Генерал-поручик и начальник инженерного департамента при императрице Екатерине Тучков, поздравляя Суворова с победами, между прочим, заметил, что тот не присылает по обязанности своих карт и планов сражений в его департамент. Суворов с улыбкой признался, что виноват, и тотчас принес большую карту Европы, свернутую в трубку; возложил ее на плечо, как ружье, отдал ею честь к ноге и положил к стопам Тучкова.

Настойчиво напрашивался Г. Потемкин к Суворову на обед, и тот наконец вынужден был пригласить его с многочисленною свитою.

Зная, что Потемкин любит попировать, Суворов вызвал к себе искуснейшего метрдотеля и поручил ему, не щадя денег, приготовить роскошный стол; для себя же велел своему повару приготовить два постных блюда. Когда гости прибыли, стол своим богатством удивил даже Потемкина. Но сам Суворов под предлогом нездоровья и соблюдения поста съел только два своих блюда. На другой день метрдотель принес Суворову счет за тысячу рублей. Суворов подписал на нем: «Я ничего не ел» — и отправил с метрдотелем к Потемкину. Тот, засмеявшись, заплатил и сказал: «Дорого мне стоит Суворов».

Между Суворовым и Григорием Потемкиным были неровные отношения: каждый ревновал к славе другого. Но они умели и ценить друг друга, порою шутливо говоря об этом. Потемкину принадлежит каламбур: «Суворова никто не пересуворит». В свою очередь, князь Италийский и граф Рымникский говорил, что Потемкин был «великий человек и человек великий: велик умом, велик и ростом, не походил на того французского посла в Лондоне, о котором канцлер Бэкон сказал, что чердак обыкновенно худо меблируют».

Фельдмаршал Г. А. Потемкин так отзывался о порядках, введенных в регулярной русской армии при Петре III военачальниками прусского происхождения: «Им казалось, что регулярство состоит в косах, шляпах, обшлагах. Занимая себя таковою дрянью, и до сего времени не знают хорошо важных вещей.

...Словом, одежда и амуниция наших войск таковы, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдатов, тем паче, что он, взят будучи из крестьян в 30 почти лет возраста, узнает пропасть вещей, век сокращающих».

ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛ

Потемкин Григорий Александрович

1739—1791

Крупный военный и государственный деятель эпохи Екатерины II, ее фаворит. Участник русско-турецкой войны 1768—1774 гг. Способствовал освоению Северного Причерноморья, руководил строительством Черноморского флота. После присоединения Крыма к России получил титул светлейшего князя Таврического. С 1784 г.— президент Военной коллегии. В русско-турецкой войне 1787—1791 гг.— главнокомандующий русской армией (с 1789 г.).

Потемкин давно сердился на запорожских казаков за их непокорность и однажды в разговоре с ними сказал с намеком: «А знаете ли вы, хохлачи, что у меня в Николаеве строится такая колокольня, что как станут на ней звонить, так в Сечи будет слышно?» «То не диво,— отвечал один из запорожцев, посмеиваясь,— у нас на Запорозцине е такие кобзары, що як заиграють, то аже у Петербурги затанцують».

Воинственных запорожцев Потемкин не без жестокости все же подчинил российской власти.

Фельдмаршалом Потемкиным иногда овладевала хандра, и он весь день ходил сумрачный, ничего не делая и никого не принимая. В один из таких дней, когда накопилось много бумаг, требующих разрешения, энергичный адъютант Петушков взялся их подписать у фельдмаршала. Войдя в кабинет светлейшего, он нашел его задумчивым и рассеянным, но после настойчивых просьб Петушкова бумаги все же были подписаны. Когда адъютант вышел, все стали его поздравлять, но тут кто-то обнаружил: на всех бумагах вместо подписи Потемкина стояло: Петушков.

Служа отечеству и государыне, Г. Потемкин достиг огромной славы и богатств, получил высшие чины, всевозможные ордена, приобрел дворцы и земли. Рассуждая как-то об этом в кругу своих приближенных, он сказал: «Словом, все мои страсти выполнились»,— с силой ударил фарфоровой тарелкой об пол и, хмурый, ушел в свою спальню, где заперся.

В 1787 г. Екатерина II, беспокойная и властительная государыня, по приглашению Потемкина посетила Крым. Побывала она и в Севастополе. Садясь на приготовленный для нее катер, Екатерина обратилась к матросам-гребцам: «Вон как далеко я ехала, чтобы только увидеть вас». На что один из матросов чистосердечно ответил: «От ефтакой царицы все может статься». Екатерина, не обидевшись, с улыбкой заметила командиру порта: «Какие ораторы у тебя матросы!»

Адмирал Д. Н. Сенявин с удовольствием рассказывал историю о своем корабельном слесаре, который помог ему спасти флагманский корабль во время шторма. Было это в самом начале русско-турецкой войны 1787—1791 гг. Когда корабль швыряло как щепку и матросы обессилели, заделывая трещины в корпусе, этот слесарь на виду у всех уселся на пушку и, обрезая кость солонины, стал равнодушно есть. Сенявин накинулся на него: «Нашел время! Брось все и работай!» Но слесарь бодро отвечал: «Ваше превосходительство, теперь-то и поесть солененького, а то, может, доведется, пить много будем!» Матросы захохотали, крикнули: «Ура, слесарь!» — и в оживлении свою работу стали делать в два раза успешнее.

С началом русско-турецкой войны 1787—1791 гг. сын Екатерины II Павел четыре месяца уговаривал мать отпустить его к армии, но та ему отказывала, зная, что от этой поездки будет больше вреда, чем пользы. Наконец Павел использовал такой аргумент: «Что скажет Европа, когда узнает, что я не отпущен в армию вопреки моей воле?» «Европа скажет,— отрезала Екатерина,— что наследник престола умеет исполнять волю своей матери и государыни».