Меч и огонь Карабаха. Хроники незнаменитой войны. 1988-1994

Следующим этапом развития конфликта стали массовые столкновения в Карабахе осенью 1988 года. Именно тогда впервые в отдельных районах НКАО было введено чрезвычайное положение, комендантский час. Опять-таки впервые к операциям по поддержанию порядка стали привлекать части и подразделения Советской армии, дислоцированные в регионе. Но эффективность такого подхода была минимальной — солдаты срочной службы были просто не готовы к выполнению такого рода задач, поэтому часто зачистка того или иного села заканчивалась изъятием пары-тройки кремневых ружей времен Русско-турецких войн, хотя изредка попадались и более современные «трофеи». Прямого огневого контакта на тот момент партизаны избегали, поэтому потерь было относительно немного — чаще всего из-за неосторожного обращения с оружием.

Присутствие большого числа вооруженных людей все-таки принесло свои плоды — в какой-то момент ситуацию удалось временно стабилизировать. Однако это было только затишье перед бурей, так как никаких политических шагов по урегулированию конфликта не предпринималось.

Происходило все это на фоне нарастания общего кризиса политической системы в СССР. Поэтому очень скоро у политических элит возобладало мнение, что единственно возможным способом решения конфликта может быть именно силовой.

Начиная с зимы 1989 года процесс подготовки к войне перешел на качественно новый уровень: с обеих сторон активизировалась вербовка боевиков. Это были в основном военнослужащие запаса, юноши, уклонившиеся от призыва в ВС СССР, а часто просто лица из криминальной среды. Интенсивно комплектовались командные кадры, в том числе за счет армян и азербайджанцев, проживавших вне своей родины. Осуществлялись приобретение и переброска из других регионов СССР оружия и боеприпасов. Впервые стал массово применяться такой способ получения оружия и боеприпасов, как нападение на военные склады и патрули.

Полной статистики нападений не существует, есть только отрывочные данные, согласно которым с 1 января 1990 года по июнь 1992 года на советские, а затем российские военные склады и посты в Закавказье было совершено 356 нападений (из них 164 — на территории Азербайджана и 130 — на территории Армении).

Используя фактический выход промышленности из-под контроля Москвы, в Армении удалось перепрофилировать ряд промышленных предприятий на выпуск кустарных образцов стрелкового вооружения. Но из-за нехватки квалифицированных специалистов массовое производство наладить так и не удалось, и в ходе своего конфликта основную роль в снабжении войск играли закупки за рубежом и внутри СССР.

Однако основной упор был сделан на интенсификацию пропагандистской работы как среди населения НКАО, так и среди личного состава частей внутренних войск, осуществлявших режим чрезвычайного положения, для склонения на свою сторону. Уже летом 1989 года такая «работа» дала свои печальные результаты в виде многочисленных вооруженных столкновений армянского и азербайджанского населения Карабаха. Тем более что с августа в зоне конфликта появились отряды, сформированные Народным фронтом Азербайджана и укомплектованные в основном военнослужащими запаса, немало из которых прошло службу в Афганистане. Впервые в ходе боев стало широко применяться автоматическое оружие, а начиная с осени — градобойные 100-мм пушки КС-19 и ракеты аналогичного назначения «Алазань» [29], самодельные минометы малого калибра и минно-взрывные устройства.

Нарастание напряженности в сопредельных регионах СССР, сдерживающие внутриполитические факторы, непоследовательность советского руководства во главе с М.С. Горбачевым в решении карабахской проблемы предопределили фактическое бездействие командования внутренних войск и пассивный характер мер по обеспечению порядка. В этих условиях группировка внутренних войск в Карабахе (а это были в основном части спецназа, отдельные оперативные полки, моторизованные батальоны милиции и курсанты школ МВД — всего до 15 тысяч военнослужащих) фактически не справилась с возложенными на нее задачами и часто обеспечивала исключительно свою безопасность.

Однако в условиях разрастания конфликта прямые столкновения были неизбежны, и уже в начале января 1990 года в Геранбойском районе начались бои азербайджанских отрядов с подразделениями спецназа внутренних войск СССР. Основной задачей спецназовских рейдов было уничтожение «тяжелого» вооружения (прежде всего градобойных пушек), с помощью которых стороны обменивались ударами по населенным пунктам.

Столкновения приобрели настолько массовый характер, что 15 января 1990 года на всей территории НКАО и прилегающих районов Азербайджана (прежде всего в Нахичевани) был введен режим чрезвычайного положения, переброшены дополнительные части. Одновременно произошли интенсивные столкновения между азербайджанскими формированиями и частями Советской армии на нахичеванском участке советско-иранской границы. На ряде направлений в результате разрушения инженерно-технических сооружений была вскрыта граница с Ираном на общем протяжении до 200 километров.

Вот, например, характерные воспоминания одного из бойцов парашютно-десантного полка 103-й Витебской дивизии ВДВ:

«Утро 21 января 1990 года. Наша 5-я парашютно-десантная рота в составе сводного батальона совершала марш на советско-иранскую границу, на ее 250-километровый участок. Мы шли к месту расположения 7-й пограничной заставы Пришибского погранотряда. Цель — «разблокирование заставы и ликвидация последствий уничтожения государственной границы СССР».

12.45. Перед перевалившей горную гряду бронеколонной десантников предстало удручающее зрелище — практически полностью разрушенная и растащенная линия пограничных заграждений. В грязи валялись деревянные столбы, огромные мотки и обрывки колючей проволоки; неподалеку стояли брошенные владельцами легковые и грузовые автомобили, часть из которых уже была посечена автоматными или пулеметными очередями…

А вот и долгожданная застава с забаррикадировавшимися на ее крохотной территории пограничниками. Она была взята в осадное кольцо, в котором перемешались и азербайджанцы, и иранцы… Агрессивные вопли, шум, гам. Осадой руководили «старые знакомые» — оболваненные националистической пропагандой, отчаянно жаждущие крови и славы, пусть даже и столь сомнительной, экстремисты из НФА (Народного фронта Азербайджана).

В то же время, пользуясь царящей вакханалией, сотни «правоверных» резво метались по переходу (мостику через грязную речушку), безнаказанно нарушая границу в обоих направлениях. Реакция же наших «стражей южных рубежей» была очень своеобразной: стоявший на крыше здания заставы станковый пулемет и лежавшие в окопах погранцы сдерживали лишь желающих ворваться на ее территорию, но не более того. Судя по всему, «зеленые фуражки» руководствовались принципом «не до жиру, быть бы живу»… Но мы-то не были пограничниками!

Оценка обстановки была недолгой. БМД плавно вошли прямо в визжащую и ревущую толпу. Механики-водители превзошли сами себя — никто из обалдевших от безнаказанности «правоверных» не был намотан на траки боевых машин десанта.

По командам ротных десантура прыгала с брони прямо в ревущую толпу. Пожалуй, это больше щекочет нервы, чем прыжок с парашютом.

Уже через несколько минут бойцам 5-й и 4-й рот удалось разрезать кипящую лавину надвое (в который раз пригодились приемы рукопашного боя).

Тут же поступила новая команда: расширить коридор и оттеснить образовавшиеся две части толпы с территории, когда-то подконтрольной недееспособным ныне пограничникам. 4-я рота, поднажав, буквально выдавила свою часть (в основном иранцев, рвавшихся «до хаты») за остатки проволочных заграждений. Нашей же роте пришлось похуже. «Советские» нарушители, то есть коренные обитатели солнечного Азербайджана, успевшие посетить территорию Ирана с определенными целями, попадать на фильтрационный пункт и объясняться с особистами погранвойск очень и очень не хотели. Работать с озверевшей массой было достаточно неприятно еще и потому, что сзади, по распоряжению комбата, нас периодически подталкивали малым ходом наши БМД» [30].