Правда Грозного царя

Интереснее то, что клевету охотно подхватили люди науки, которым, казалось бы, незачем очернять Иоанна. Просто поражает преднамеренная ложь некоторых современных историков. Например, В. Б. Кобрин, «исследуя» количество жертв «новгородского погрома», пишет о 10 000 тел, найденных в братской могиле, намекая на то, что они были жертвами «тирана», хотя даже Карамзин признает, что это погибшие от чумы и сопутствовавшего ей голода! Более того, они умерли после отъезда Иоанна из Новгорода. Царь оставил город 12 февраля, а захороненные в братской могиле скончались весной и летом.

Число казненных во время правления Иоанна IV преувеличено в сотни раз. Такое искажение исторической правды связано с тем, что сознательно используются недостоверные источники и производится подмена терминов.

Если же очистить царствование Грозного от клеветы и домыслов, то эпоха Иоанна IV предстанет в своем истинном свете — как время создания могучей Великорусской Православной империи и той национальной идеи, которая на протяжении четырехсот лет объединяла и вдохновляла русский народ. И народ не просто «терпел» Иоанна, но восхищался им и любил его. Ни про какого другого царя не было сложено столько песен, былин, сказаний и сказок.

Русский народ воспринимал борьбу царя с крамольным боярством как героическую битву за Русь. Об этом говорят сборники народного творчества П. Симони, Кирши Данилова, П. Киреевского, П. Рыбникова, А. Гильфердинга, А. Маркова, А. Григорьева, Н. Ончукова, С. Шамбинаго и П. Вейнберга. О том же говорил и А. М. Горький на своих литературных курсах. Русский народ видел в Грозном своего великого Государя, беспощадного к врагам Отечества и заботливого радетеля о родной земле и людском благе. В народное сознание Иоанн IV вошел умным, проницательным, храбрым и справедливым, т. е. наделенным всеми лучшими человеческими качествами, которые так настойчиво отрицали в нем политические враги царя при жизни и их «историки-подзуды» после его смерти.

До 1917 г. на могилу царя Иоанна IV в Кремле приходили простые русские люди просить помощи в делах, требующих справедливого суда. На уровне «бессознательного» нация видела в царе «выразителя народного единства и символ национальной независимости», что свидетельствует об истинно демократическом характере его власти. В то же время, как самодержец, он получил власть от Бога и потому не зависел ни от каких авторитетов и политических сил в стране и действовал в общенациональных интересах, ибо других у самодержавного монарха быть не могло. Россия была его отчим домом, и он был в этом доме хозяин, а не временный гость: слуга Богу, отец народу, милосердный к врагам личным и грозный к врагам Отечества.

Все обвинения в адрес царя являются преднамеренной клеветой враждебно настроенных по отношению к московскому самодержавию царских современников или ангажированных исследователей XIX–XX вв., стремящихся из тех или иных побуждений опорочить благоверного царя Иоанна Васильевича Грозного, а в его лице — идею Русского Православного царства в целом.

2. Боярское царство

Историки, наперебой повторяя домыслы Курбского, старались показать, что Грозный уже в детстве отличался патологической жестокостью: мучил животных, избивал людей, насиловал женщин прямо на улицах Москвы. По словам В. Б. Кобрина, свой первый смертный приговор Иоанн вынес в 13 лет. Историк приводит рассказ из официальной московской летописи о том, как юный государь приказал схватить и убить князя А. М. Шуйского. Не преминул Кобрин попутно оскорбить летописца за «подхалимский восторг», с которым тот сообщает, как после казни «начали бояре боятися, от государя страх иметь и послушание…». Видимо, ученому просто не приходит в голову мысль, что летописец радуется искренне. Чему? А тому, что «на Руси произошла перемена. Если не изменилось правление, то изменился государь». В чем же заключалась перемена государя и как она могла радовать подданных, если привела к казни Шуйского и страху среди бояр? Ответив на этот вопрос, мы найдем ключ к характеру взаимоотношений Грозного с народом.

В 1538 г. была отравлена мать Иоанна, Елена Глинская. Восьмилетний мальчик осиротел. Началось «боярское царство», которое принесло и державе, и простому народу неисчислимые бедствия. С 1538 по 1543 год Москва была местом насилий и кровопролития. Много лет проработавший в России итальянский архитектор А. Фрязин, бежав за рубеж, рассказал, что бояре делают жизнь на московской земле совершенно невыносимой. В политике того времени царили заговоры и перевороты. Только ожесточенная борьба между боярами Шуйскими (Рюриковичами) и Бельскими (Гедиминовичами) спасла ребенка на троне и сохранила в целости его владения.

До 1540 г. страной фактически управлял И. В. Шуйский. При нем решения Боярской Думы, в которой он безраздельно господствовал, стали законодательно равны царским указам. Правление Шуйских отличалось хищениями и беспорядками. Наместники временщика в городах и весях вели себя «как лютые звери». Посады пустели, кто мог — спасался бегством. Беглый народ сбивался в разбойничьи шайки по всем центральным уездам страны. Южным границам угрожали татары и турки, Северо-Западу — Литва и Швеция. Государство стояло на грани гибели.

Спасая державу от разорения, часть сторонников Шуйских совместно с Митрополитом всея Руси (Патриаршество еще не было учреждено) перешли на сторону противной партии. В 1540 г. к власти пришли Бельские. Новое правительство укрепило государственную власть и отразило нападение внешних врагов. После кадровой чистки были отправлены в отставку особо непопулярные наместники городов и среди них «один из самых ненавистных Пскову наместников» — Андрей Шуйский.

Тяжелая рука государства пришлась не по вкусу удельным князьям. Шуйские встали во главе заговора и в январе 1542 г. подняли мятеж одновременно в Москве и в Новгороде — двух крупнейших городах страны. Во время мятежа бояре ночью ворвались в спальню ребенка, а Митрополита Иоасафа «с великим бесчестием согнали с митрополии». Двенадцатилетний Иоанн был в ужасе, опасаясь за свою жизнь. Шуйские, опьяненные торжеством победы, потеряли всякую меру. Разыгрывая роль полновластных хозяев, они расхищали казну, обзавелись золотою посудой из царской ризницы, раздавали своим приверженцам чины, награды и вотчины. Иностранные послы уже величали Шуйских «принцами крови», как бы подтверждая их право на престол.

Унижая мальчика, Иван Шуйский сидел в присутствии маленького царя, опираясь при этом локтем о постель его отца, покойного Великого князя Василия, и положив ноги на царский стул. Впоследствии Иоанн вспоминал, что в то время он часто не имел самого необходимого: одежды и пищи. Если такое приходилось терпеть царю, то каково же было его подданным? Понятно, что летописец искренне радовался, что вошедший в возраст Иоанн «переменился», смог пресечь боярский беспредел и умерить аппетиты всесильных вельмож.

Верные государю придворные давно призывали покончить с беспринципными временщиками, но мальчику было трудно разобраться в политической игре, ведущейся вокруг, и он опасался вступить в нее. Чашу терпения переполнили избиение и арест его друга и наставника Ф. С. Воронцова только за то, что «великий государь его жалует и бережет». Лишь слезы мальчика и заступничество митрополита спасли Воронцова от смерти. После этого Иоанн решился и 29 декабря 1543 г. отдал приказ об аресте «первосоветника» Андрея Шуйского, вождя стоящей у власти партии удельных князей.

Но историки безосновательно обвиняют государя в расправе над Шуйским без суда и следствия. Он не приказывал казнить временщика. Источники свидетельствуют о том, что виноваты «переусердствовавшие» слуги. Желая угодить царю, они задушили ненавистного всем боярина вместо того, чтобы отправить его в темницу. Вероятнее всего, что негласный приказ об убийстве втайне от Иоанна отдал кто-то из пришедшей к власти группировки Воронцова. Р. Г. Скрынников подтверждает, что Шуйского убили псари «повелением боярским».