"Универсальное государство" в России. От древних времен до Крымской войны (СИ)

Пушкин вообще числился в первых рядах вольнодумцев. Грекулов писал, как некий духовный пастырь сказал про Пушкина, что тот "нападает с опасным и вероломным оружием насмешки на святость религии, этой узды, необходимой для всех народов, а особенно для русских". Другой пастырь соизволил заметить: "До Пушкина все наши лучшие писатели - Державин, Карамзин, Жуковский - были истинные христиане. С него же, наоборот, лучшие писатели стали прямо и открыто совращаться в язычество... Даровитейшие, самые модные из писателей взывают к общественному перевороту... Помолимся, - да сгонит господь эту тучу умственного омрачения, нагнанную отчасти и предосудительным примером поэта!" Рясоносных защитников алтаря и царского престола не останавливало даже то, что Пушкин прежде всего был русский поэт, его любовь к России не подлежит никакому сомнению.

Он ответил своим гонителям убийственным стихом:

...Мы добрых граждан позабавим

И у позорного столпа

Кишкой последнего попа

Последнего царя удавим.

Что касается православия, то оно до сего дня не потеряло своей мракобесной сущности. "Православные активисты" набирают сейчас силу в России, они имеют все большее влияние на ее жизнь. Их действия становятся все более вызывающими и жестокими: с криками "Русь святая, храни веру православную!" эти "активисты" нападают на всех, кто, по их мнению, чем-либо оскорбляет "святую православную Россию". Никто не застрахован от таких нападений, им подвергаются как случайные люди на улице, почему-то не понравившиеся "православным активистам", так и деятели науки и культуры, имеющие дерзость иметь свободный образ мысли. "Православные активисты" срывают спектакли, громят выставки, разбивают скульптуры, повреждают картины; выступают с прямыми угрозами в адрес своих противников. Эти выходки очень редко получают со стороны властей квалификацию уголовных преступлений: в большинстве случаев "активистам" все сходит с рук. Создается ощущение, что власти выгодна поддержка православных молодчиков.

Официальная церковь, на словах якобы осуждая их, на деле сама нагнетает обстановку своим заявлениями "об угрозах православию" и "российским традициям". Прямым следствием этого является рост соответствующих настроений в обществе - показательно, что когда известный журналист и политик Леонид Гозман в своей передаче на радио дал возможность высказаться одному из самых одиозных "православных активистов", называющему себя "Энтео", то большинство слушателей поддержало "активиста". Гозман тогда сказал: "Меня крайне огорчает, что дикая, средневековая позиция, которая высказывалась сегодня нашим гостем, получила поддержку 56 процентов наших слушателей. Это заставляет тревожиться за будущее нашей страны".

Невольно вспоминаются слова Спинозы: "Все религии - это предрассудки, которые превращают людей из разумных существ в скотов и которые будто нарочно придуманы для окончательного погашения света разума, так как совершенно препятствуют верующим пользоваться своим собственным суждением и отличать истину ото лжи"...

Иван Грозный

Возвращаемся к историческому очерку. Иван IV Грозный (1530 - 1584) - знаковая фигура для России. При слове "царь" обычно вспоминают именно его. Он в самом деле первым официально венчался на царствование (в 1547 году) и олицетворял известные качества русского царя: грозную силу власти, ее божественный характер, безусловное подчинение ей и безжалостную расправу со всеми, кто осмеливался или мог осмелиться выступить против нее. При этом Иван Грозный вел бескомпромиссную борьбу с Западом и замирял для России восточные страны: при нем Россия разгромила и присоединила к себе последние остатки Золотой Орды и шагнула за Урал, начав присоединение Сибири.

Сама личность царя была необыкновенно колоритной: он не получил хорошего образования, потому что рано потерял отца и мать, а боярам, занятым яростной борьбой за влияние при дворе, не было, в сущности, никакого дела до молодого Ивана. Недостаток образования он восполнял чтением, но оно было хаотичным и бессистемным: впоследствии историков поражала "каша", которая содержалась в его посланиях - в них были перемешаны, часто безо всякого смысла, ссылки на римских, греческих авторов, на библейских и мифических героев, а также на незначительные исторические персонажи, запавшие в голову Ивану только потому, видимо, что ему попалась какая-то случайная книга о них.

Развитый не по годам Иван разделял, однако, дикие суеверия, свойственные этому времени: вера в колдунов, в духов, привидения, в порчу и черную магию удивительным образом сочеталась у него с православием.

Он был подозрительным, мнительным и патологически жестоким правителем. Даже в этот жестокий век жестокость царя Ивана ужасала современников. Сам он оправдывался тем, что является хранителем "святой Руси" и истинной православной веры; он считал себя наместником Бога на земле, и как Бог может по своей воле миловать или казнить своих рабов, то есть весь род человеческий, так и царь может распоряжаться жизнью своих подданных. Иван прямо писал об этом в письме к князю Курбскому, когда-то своему другу и ближайшему советнику, бежавшему потом от жестокости царя в Литву: "Жаловать мы своих холопов вольны, а и казнить вольны же". Под "холопами" понимались все жители государства. А "православная пресветлость", пишет царь, состоит в том, чтобы "царство свое в своей руке держать, а рабам своим не давать властвовать".

За годы правления Ивана Грозного в России было убито (главным образом, зверски казнено) одной только высшей аристократии около 4 000 человек. Царь аккуратно заносил их в свой поминальный список ("синодик"), чтобы помолиться за них, но люди низшего сословия этой чести удостаивались редко - как типичный представитель феодальной эпохи, царь Иван считал низшее сословие "подлым", не достойным упоминания. Даже имена дворян не всегда упоминались царем в его "синодике" - часто там было написано, что истреблено "великое число" мужчин, женщин и детей, а имена их "ты, Господи, знаешь". Впрочем, личная гвардия царя - "опричники" - были более пунктуальны и в своих отчетах царю сообщали, сколько людей из низшего сословия уничтожили. Так, при разгроме Новгорода (в 1570 году), где царь заподозрил измену, в одном лишь из отчетов опричников, составленным главным царским палачом Малютой Скуратовым, значатся 1490 человек, а всего в Новгороде погибло, по разным оценкам, от 4-5 тысяч (по данным историка Руслана Скрынникова) до 10-15 тысяч человек (по данным историка Владимира Кобрина) - и это при общем количестве населения города в 30 тысяч человек!

Впрочем, опричники убивали не только жителей собственно Новгорода, но и всей новгородской земли, разъехавшись на 200-300 верст по окрестностям города. Русская летопись, приводимая в книге "Повесть о походе Ивана IV на Новгород" (Москва, 1969) сообщает, что царь Иван велел обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и еще живых, сбрасывать в реку Волхов; иных перед утоплением волочили за санями; "а жен их, и мужеского, и женского пола младенцев" он повелел вязать по рукам и ногам, "младенцев к матерям своим", и "с великой высоты метать их в воду". Кроме того, царь устроил в Новгороде настоящий ад, каким он описан в церковных преданиях, - людей жарили в раскаленной муке, заживо варили в котлах, резали на части. Новгородский летописец рассказывает, что были дни, когда число убитых достигало полутора тысяч; а дни, в которые избивалось 500 -- 600 человек, считались счастливыми.