Моя жена - всевидящая

- Так, ей нельзя ломать судьбу людей, но кое что другое она изменить может. Ты потом это поймешь.

Вдруг Катя дернулась.

- Что такое?

- Там, произошло... Что то сейчас произошло с твоим другом, Володей.

- Неужели...?

- Да.

- Я поеду в часть.

- Поезжай. Жди меня через две недели.

Катя подходит и обнимает меня. Я долго не могу оторваться от ее красивого лица.

- До свидания, моя колдунья.

- До свидания.

Мы подъехали уже поздно. Машина скорой помощи увезла Пресняка в морг.

- Что произошло? - спросил я у Ярцева.

- Да видишь ли, установку крепили на платформе и Володька полез под машину скобы вбивать. Там спереди и сзади установки по бревну для страховки забивается. Вот он стал переползать через бревно, в это время к эшелону подкатил паровозик-толкач и сцепился с вагонами, да так, что установка качнулась и наехала вперед..., Володьку раздавило между бревном и днищем машины.

- А ведь она мне говорила об этом еще тогда...

- Катя? Она тебя предупреждала?

- Да.

- И ты ничего не сделал...

- Что я мог сделать? Я даже не знал как это произойдет.

- А она?

- Она знала его судьбу и не имела права ее исправлять.

- Что за дурацкие права у них... Впрочем, они живут в другом мире и нам ли их судить.

- Ты слишком мудрый, не погодам...

Ярцев дружески толкнул меня в плечо.

- Ладно, твою летучку уже погрузили и закрепили, я не пойду в общий вагон, к тебе приду чай пить. Ты не против?

Эшелон движется на север. В моей летучке собрался почти весь сержантский состав части. Васенька с Абрамовым где то успели купить водки, а я выдрал у снабженцев несколько селедок, лука и две буханки хлеба.

- Выпьем за Володьку, - поднимает свою кружку Абрамов, - сложный был мужик, но говорить плохо о покойниках не буду. Жаль его, все таки человек. Светлая ему память. Мать его...

Мы выпиваем и закусываем селедкой.

- А я на него все равно зол, - белеет седой гривой Селиванов, - мы в дерьме копались, а он где то шлялся.

- Брось, - спокойно говорит Ярцев, - смотри на это проще. Пресняк не был трусом и винить его в том, что он не был в этой клаоке нельзя, так сложились обстоятельства. Я после встречи с Катей, стал на все смотреть в разных плоскостях и знаешь, мне кажется, то что человеку уготовано, то и должно быть...

- Узнал бы замполит о твоих разговорах, влепил бы он тебе за метафизику, - хмыкает Абрамов.

При слове, "замполит", Селиванов зло плюется и взяв бутылку начинает разливать водку по кружкам.

- Давайте выпьем лучше за старшину и его невесту. Я ее правда издалека видел, но мне понравилась. Живите счастливо, старшина.

Все чокаются со мной.

- Ты прости меня, старшина, за идиотский вопрос, - продолжает Селиванов, - но это правда, что она ведьма?

- Да, ведьмочка, прекрасная ведьмочка. Мне предсказала, что через две недели демобилизация.

- Ура, - орет Абрамов. - Буду на гражданке, твоей Катьке принесу охапку роз, за такое известие надо братцы выпить еще.

Вагон дернулся и противно заскрипели тормоза. В дверь летучки застучали.

- Сержант Селиванов, на выход, пора заступать в наряд, - кричал дневальный.

- Всю обедню, гады, испортили.

Катя действительно приехала через две недели. Было сыро и холодно. Она застряла на КПП и ждала моего выхода, а я никак не мог найти начфина, чтобы выбить у него деньги на дорогу и мою тощую зарплату. Только поздно вечером, оформив все документы, я оказался в проходной. Катя бросилась ко мне.

- Ну как?

- Все в порядке. Меня демобилизовали. Летим на вокзал. Там наверняка успеем на какой-нибудь вечерний поезд в Ленинград.

- Ей, старшина, - кричит мне через стекло дежурный по КПП, - тебе командир части приказал выделить газик. Вон он на площадке стоит.

- Отлично. Катя пошли.

- Нет...

- Чего нет?.

- На газике мы не поедем. Я чувствую себя в нем отвратительно, все время запах бензина преследует меня. Мы поедем на автобусе.

- Разве там тоже бензином не воняет?

- Ну что ты? Конечно нет. Не надо нам газики, поехали лучше так.

- Как хочешь.

Мы выходим на площадку и я говорю шоферу газика.

- Эй, приятель, мы не поедем с тобой, так что... пока.

Шофер пожал плечами и машина, заурчав двигателем, двинулась к шоссе. Через десять минут подошел переполненный автобус, мы с трудом в него втиснулись и поехали в сторону города. Когда переезжали большую кольцевую, автобус притормозил и медленно пополз в потоке машин.

- Смотрите, смотрите, - заволновались пассажиры.

На перекрестке много милиции и столпотворение. Громадный КАМАЗ смял газик, наехав на него. Я присмотрелся к номеру и ахнул, это же наша машина, на нем я был должен ехать с Катей на вокзал.

- Ты знала об этом? - шепотом спросил я.

- Да.

- Мы должны были погибнуть?

- Мы, нет.

Однако, где принципы у этих колдуний, то говорят, что не надо вмешиваться в судьбу, то вдруг втихоря изменяют ее. Там, раньше срока познакомилась со мной, там раскрыла тайну крушения поезда, а здесь, спасла от больницы.

Мама только ахнула, когда увидела Катю и узнала, что она моя невеста. Но они быстро нашли общий язык и я опасался, не колдовские ли чары повлияли на мать. А впрочем, это даже к лучшему. Через неделю я оформился в университет, а Катя действительно быстро устроилась стенографисткой в областной суд.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Эти пять лет мы прожили быстро, полуголодно, но весело. Катя родила дочь. Я кончил университет и получил направление в Иркутск в Сибирский Институт физики Земли АН СССР. Но здесь, как молодому специалисту, дирекция не могла представить мне жилплощадь. Я подал в суд и после ряда разбирательств, дирекция решила отправить меня подальше, в свой филиал, где нам предоставлялся небольшой домик.

Так мы очутились на сейсмической станции в предгорьях Алтая, в двух километрах от города Ковыль. Сам город разместился на притоке Черного Иртыша, реке Самгунь, недалеко от границы с Китаем.

- Ну как? - спросил я Катю, когда она рассматривала наш симпатичный домик.

- Неплохо. Жаль только, что скоро здесь разразится страшная трагедия.

- Вот тебе и на. Я то думал, что приехал к спокойной жизни.

- Увы. В этой трагедии ты сыграешь существенную роль.

- Что произойдет? Ты можешь сказать?

- Да. Здесь будет землетрясение.

Прошло еще два года.

Прибывший из Иркутска начальник отдела информации института Копылов негодующе смотрел на мою бумагу.

- Что вы здесь пишите Ковалев?

- Чего-нибудь не так Виктор Павлович?

- Все не так. Откуда вы набрали такие дикие сведения.

- Из научных журналов и архивных данных. Я просмотрел хранящиеся здесь записи за 15 лет и сравнил их показания.

- Чушь. Нельзя делать нам такие выводы.

- Но это научные выводы.

- О какой науке вы говорите. Подумаешь - здесь сравнили, там в журналах, что то уяснили. Уже много лет назад в нашем институте разработаны карты сейсмического районирования нашей страны и область, в которой вы сейчас живете, приравнена к 7-балльной зоне.

- Это неправильно. Я считаю, что эта зона повышенной опасности. Здесь могут быть землетрясения с интенсивностью 11 и 12 баллов.

Копылов возмущенно разводит руками.

- У нас работал целый институт, десятки людей составляли карты, используя научные методы и факты. На основе этих документов были выпущены строительные нормы, запущены комбинаты, заводы, построено жилье. А ты здесь панику устроил. Да знаешь ли, что Ковыль, самый молодой город в России. Здесь сто семьдесят тысяч жителей, огромный комбинат по переработке алюминия и все это предлагаешь псу под хвост.

- Виктор Павлович, раз неправильно составлены карты, значит неправильно построен город. Но самое смешное, вы ссылаетесь на карты с 7-балльной зоной, а местные хозяйственники построили электростанцию на реке Самгунь, которая выдержать может только 5 баллов. Я смотрел документацию и удивился этому.