Россия в войне 1941-1945

То же самое подчеркивает и Константин Симонов в своем романе «Солдатами не рождаются», и это вносит существенную поправку в версию Чуйкова:

«Конечно, мы бы не удержались в Сталинграде, если бы нас все время не поддерживали с того берега и артиллерия и «катюши»… Я даже не знаю, как выразить словами ту любовь, которую чувствовал к ним в Сталинграде… И их становилось все больше и больше, мы это чувствовали. Но я даже тогда не представлял себе, что у нас может быть столько артиллерии, сколько бьет по немцам сейчас, через мою голову» [131]

Однако при всем этом для советских солдат, находившихся на плацдармах, Сталинград оставался адом. О подкреплениях, доставлявшихся с другого берега, Некрасов говорил мне:

«Эти подкрепления бывали порой просто жалкими. Через реку переправляли - с большим трудом, - скажем, двадцать новых солдат. Это были либо пожилые люди лет 50-55, либо 18- или 19-летние юнцы. Они стояли на берегу, дрожа от холода и страха. Им выдавали теплую одежду и отправляли на передовую. К тому времени, когда новички туда добирались, немецкие снаряды успевали уничтожить пятерых или десятерых из двадцати - ведь над Волгой и над нашими позициями постоянно висели немецкие осветительные ракеты, так что полной темноты никогда не было. Но что поразительно - те из новобранцев, которые все же добирались до передовой, очень быстро становились на редкость закаленными солдатами - настоящими фронтовиками!»

В своей книге Чуйков упоминает о нескольких «критических» днях в Сталинграде, между 12 сентября, когда он принял командование 62-й армией, и серединой ноября, когда потерпело неудачу последнее немецкое наступление. На самом же деле каждый день был «критическим», разве что некоторые из них были более критическими, чем другие. Так, 21 и 22 сентября - через неделю после вступления в бой дивизии Родимцева - были особенно «критическими» днями. Именно в это время немцы заняли значительную часть «торгового района» Сталинграда и расчленили 62-ю армию на две части, прорвавшись к Центральной пристани на Волге.

Один из самых ярких эпизодов, рассказанных Чуйковым и рисующих стойкость советских бойцов, - это история 1-го батальона полка Елина. Этот батальон в течение нескольких дней вел бои за вокзал; когда вокзал был захвачен немцами, уцелевшие солдаты закрепились в расположенном неподалеку каменном здании. В конце концов шесть человек, оставшихся в живых, но все раненные, приблизились к Волге, и то лишь после того, как у них вышли все боеприпасы. Здесь они соорудили плот и двинулись на нем вниз по течению. Наконец их подобрали зенитчики и отправили в медсанбат. Эти люди трое суток ничего не ели. Своих мертвых и тяжело раненных товарищей они оставили в этом последнем опорном пункте, который они удерживали в центре Сталинграда, захваченном теперь немцами.

Потеря Центральной пристани потребовала перестройки линии коммуникаций через Волгу. Волжская речная флотилия, несмотря на тяжелые потери, продолжала оперировать как севернее, так и южнее Центральной пристани, кроме того, далее к северу через реку был наведен пешеходный мост на железных бочках.

На подкрепление быстро таявшей дивизии Родимцева в конце сентября в Сталинград было переброшено еще несколько прославленных дивизий [132] - в том числе дивизия Батюка (сформированная в основном из сибиряков) и дивизия Горишного. Родимцев получил свежие пополнения - 2 тыс. человек. В боях в Сталинграде обе стороны понесли колоссальные потери. Однако прорыв немцев к Волге в районе Центральной пристани принес им только частичный успех, поскольку их попытка обойти русских, стоявших к северу от них по берегу реки, полностью провалилась. Здесь немцы натолкнулись на упорное сопротивление дивизий Родимцева, Батюка и Горишного, бригады Батракова и других частей. Немцы потеряли при этом десятки танков и тысячи солдат.

К 24 сентября немцы заняли почти весь центр Сталинграда и теперь направили свой главный удар на промышленный район города, в северной его части. Немецкий обозреватель генерал Ганс Дёрр следующим образом описывает военные действия в северном районе Сталинграда:

«Этот период боев… можно назвать позиционной или «крепостной войной». Время для проведения крупных операций окончательно миновало… Война перешла на изрезанные оврагами приволжские высоты… в фабричный район Сталинграда, расположенный на неровной… местности, застроенной зданиями из железа, бетона и камня. Километр как мера длины был заменен метром… За каждый дом, цех, водонапорную башню, железнодорожную насыпь, стену, подвал и, наконец, за каждую кучу развалин велась ожесточенная борьба, которая не имела себе равных даже в период первой мировой войны с ее гигантским расходом боеприпасов. Расстояние между нашими войсками и противником было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из района ближнего боя было невозможно. Русские превосходили немцев в отношении… маскировки и были опытнее в баррикадных боях за отдельные дома; они заняли прочную оборону».

Но превосходство немцев в танках и самолетах по-прежнему оставалось очень значительным. Поддерживаемые танками и авиацией немецкие войска, как правило, атаковали днем. Для советских солдат, как говорит Чуйков, «ночь была родной стихией». Эффективность немецких танков и авиации ограничивалась двумя обстоятельствами: пространство между позициями противников, так называемая нейтральная зона, не превышало дальности броска гранаты, это в некоторой мере гарантировало русских от атак с воздуха; что же касается танков, то, по мере того как сталинградские улицы загромождались все новыми горами щебня, немецким танкистам становилось действовать все труднее. Большую поддержку советской пехоте оказывал мощный огонь артиллерии и «катюш» с противоположного берега Волги - он наносил огромные потери скоплениям немецких войск и немецким позициям, которые обычно были гораздо хуже защищены и замаскированы, чем позиции русских.

27 сентября немцы начали свое первое крупное наступление на промышленный район Сталинграда. Советских бойцов атаковали «сотни пикирующих бомбардировщиков». Несмотря на большие потери, противник преодолел советские минные поля и продвинулся на два или три километра. Войска Горишного были выбиты с вершины Мамаева кургана, и уцелевшая часть их закрепилась на северо-восточном склоне кургана.

Создавшееся бедственное положение требовало немедленной переброски подкреплений и усиления поддержки авиации. В ту же ночь через Волгу переправились два полка стрелковой дивизии генерала Смехотворова, которые немедленно были посланы на помощь частям, действовавшим в районе поселка Красный Октябрь. Остатки дивизий Горишного и Батюка предприняли контратаку на Мамаевом кургане.

С утра 28 сентября немцы возобновили наступление. Их самолеты бомбили не только войска, но и суда, курсировавшие по реке. Из шести грузовых судов, работавших на Волге, пять в тот же день были выведены из строя. Немецкие бомбы подожгли нефтехранилища, находившиеся поблизости от командного пункта 62-й армии.

И все же атаки противника не были такими согласованными и уверенными, как накануне.

«Он бросал в атаку батальоны, поддерживаемые танками… Это давало нам возможность массированным огнем отбивать атаки по очереди… Тогда же я попросил у командующего воздушной армией Хрюкина помощи, и он не отказал - дал все, что у него было».

Во время большого налета советской авиации войска Горишного и Батюка снова предприняли контратаку на Мамаевом кургане. Им удалось довольно далеко продвинуться вперед, но захватить вершину они не смогли. Вершина осталась «ничейной землей»: по ней с той и с другой стороны беспрерывно вела огонь артиллерия. За этот день немцы потеряли 1500 человек только убитыми и около 50 танков. На склонах Мамаева кургана осталось до 500 трупов противника.

Чуйков, разумеется, признает, что потери русских были также очень велики.