История воздухоплавания и авиации в России (июль 1914 г. - октябрь 1917 г.)

В 1917 г. русские летчики, выполняя боевые задания, подвергались, как правило, интенсивному обстрелу со стороны зенитной артиллерии противника. Немцы к этому времени имели моторизованные зенитные батареи из 37-мм пушек системы Круппа. Пушки монтировались на автомобилях и обладали довольно высокой скорострельностью — до 50-ти выстрелов в минуту. Вертикальный обстрел был на 80° и 360° по горизонту, вертикальная дальность до 5 тыс. м. Наряду с этими орудиями немцы приспособили для стрельбы по самолетам целый ряд малокалиберных пушек.

Зенитная артиллерия противника сильно затрудняла боевую работу русской авиации. 3 октября 1916 г. председатель комиссии по авиационным вопросам при Особом совещании по обороне государства В. Гурко сообщал, что работа русской авиации крайне осложняется действиями зенитной артиллерии противника. "Так, у Риги на протяжении 45 верст фронта неприятеля расположено 43 зенитных батареи в составе 4–6 орудий каждая, стреляющие с большой меткостью… После одного из сентябрьских полетов "Муромец" вернулся на базу с 293 повреждениями, из коих много было довольно существенных" [244]. До бросания бомб большого веса представлялось возможным летать на высоте 1200 м, теперь же разрывы снарядов наблюдались над аппаратом при полетах даже на высоте 2200 м" [245].

Летчик А. Петренко в своих воспоминаниях о боях под Тарнополем описывает один из вылетов на разведку с целью установления местонахождения неприятельских батарей: "Несколько минут мы кружились над этим узким участком, противник пристрелялся к самолету. Хотя я и менял высоту, но снаряды все чаще и чаще разрывались поблизости. Осколки их, разлетаясь, напоминали выпущенные ракеты. После одного из очень близких разрывов самолет резко бросило в сторону. Я впервые видел так много разрывов в воздухе. В сгущавшихся сумерках картина была поистине фантастическая. Кузьмин нанес на карту расположение тринадцати батарей, мы повернули обратно" [246]. После посадки в самолете было обнаружено 17 пробоин.

Полевая пушка, приспособленная для стрельбы по самолетам

Огонь по самолетам велся в основном из орудий полевого типа. Наряду с этим в армиях воюющих стран появляются специальные зенитные орудия.

По нескольку десятков пробоин получали иногда разведывательные самолеты. Так, самолет "Вуазен" 4-го артиллерийского авиаотряда, пилотируемый поручиком Мортировым, служил "приманкой" для немецкой артиллерии, облегчая работу других летчиков, фотографировавших вражеские позиции. Он вернулся с боевого задания, имея 90 пробоин. Такое количество попаданий в самолет говорит об интенсивном зенитном огне противника.

К концу 1915 г. возникла специальная система ПВО отдельных городов и важных военных объектов. В России устанавливались специальные должности начальников воздушной обороны местностей, организовывалось взаимодействие авиации с зенитной артиллерией и вспомогательными средствами противовоздушной обороны: прожекторами, постами наземного наблюдения, связью и пр.

Статистика показывает, что 80 % всех вышедших из строя во время войны самолетов сбито в воздушных боях, 20 % приходится на зенитную артиллерию. Общие потери во всех воевавших странах составляют 15 тыс. самолетов, не менее 3 тыс. из них сбито зенитчиками, в том числе свыше тысячи самолетов немцы потеряли от огня русской зенитной артиллерии. Было много случаев, когда самолеты под воздействием огня зенитной артиллерии отказывались от выполнения своей задачи, поворачивали обратно, не дойдя до цели, и сбрасывали свои бомбы как попало. Необходимость защиты от зенитного огня привела к увеличению потолка боевых самолетов.

Во Франции в середине 1916 г. были созданы крупные истребительные отряды. В частности, в боях под Верденом участвовали 60 летчиков-истребителей.

Верховное командование русской армии не придавало какого-нибудь значения воздушному бою. Уже в ходе войны, когда Главное военно-техническое управление представило в Генеральный штаб соображения о возможных видах боевого применения самолетов, мысль о воздушном бое не встретила поддержки в высших военных кругах. В Генеральном штабе считали, что на первом месте должна стоять задача разведки, если эта задача будет заслонена погоней за превращением аппаратов в средства воздушного боя, то может случиться по состоянию современной техники, что ни та, ни другая задача не будет достигнута. Руководители Генерального штаба особенно подчеркивали в своем заключении, что "мысль о том, что во время войны придется раньше всего сразиться, чтобы овладеть воздухом, едва ли верна, это значило бы поставить на карту воздухоплавательные средства и при том без надобности" [247]. При таких взглядах на боевое использование авиации никаких серьезных мероприятий по вооружению самолетов не проводилось. И все же воздушная борьба стала фактом. Что же послужило толчком к этому?

Можно понять чувства летчиков, когда совершая разведку, они на встречных курсах сталкивались в воздухе с немецкими самолетами, и самое большее, что могли сделать, это лишь погрозить врагу кулаком. Столкновения и смертельная борьба между "крылатыми людьми" должны были возникнуть неизбежно. Хотели этого генералы или не хотели, предполагали иначе использовать авиацию или нет, писали по этому поводу приказы или не писали, одобрял или не одобрял эти приказы великий князь Александр Михайлович — все это уже ничего не решало. Включившись в борьбу, авиация должна была найти и средства этой борьбы.

Помимо создания зенитной артиллерии, логика вооруженной борьбы подсказала, что лучшим средством противодействия авиации будет сама авиация.

Боевая жизнь привела к выделению в особую категорию летчиков-истребителей. Нелегкой была деятельность этих первых рыцарей русской авиации. Прежде всего, у них в руках не было надежного оружия и отвечавших требованиям воздушного боя самолетов. Отдельные летчики и конструкторы, предвидя возможность воздушного боя, пытались еще накануне войны вооружить самолеты и приспособить их для борьбы с самолетами противника в воздухе. Однако эти попытки не получили поддержки. При встрече с противником летчики пытались уже стрелять из пистолетов, но при скорости полета 100–115 км/ч такая стрельба была безрезультатной. Перед истребительной авиацией ставилась основная задача — завоевание господства в воздухе, при котором самолеты противника не могли бы выполнять боевые задания.

Официально начало возникновения истребительных авиаотрядов в русском воздушном флоте связано с докладом заведующего авиацией и воздухоплаванием в действующей армии от 2 июля 1916 г. на имя начальника штаба верховного главнокомандующего. В нем говорилось: "Появление на нашем фронте быстроходных и сильно вооруженных неприятельских аппаратов-истребителей вызвало необходимость формирования и у нас отрядов истребителей, задачей которых явились бы:

1) защита менее быстроходных и слабее вооруженных аппаратов во время исполнения последними задач по разведке, фотографированию и корректированию стрельбы;

2) недопущение аппаратов противника к разведке важных в военном отношении пунктов и районов;

3) преследование неприятельских аппаратов с целью их уничтожения" [248].

На документе есть пометка верховного главнокомандующего от 4 июля 1916 г.: "Принципиально согласен".

Однако фактически в России еще до официального признания истребительной авиации она уже существовала и выполняла свою боевую работу, обеспечивая деятельность корректировщиков и разведчиков; еще весной 1916 г. образовались отдельные истребительные авиаотряды. В середине 1916 г. на фронтах приступили к формированию двенадцати отрядов истребителей (по одному на армию) по шесть самолетов в каждом. В середине 1917 г., т. е. через год, число отрядов истребителей увеличилось вдвое. В каждом отряде насчитывалось уже по восемь машин; таким образом, все истребительные отряды насчитывали 192 истребителя [249].