Сталинград: Записки командующего фронтом

– определение времени и момента нанесения контрудара.

Искусство планирования контрудара состоит в умении предвидеть его вероятное развитие в связи с осуществлением замысла операции и предусмотреть максимум мероприятий, которые должны обеспечить достижение намеченной цели и выполнение боевой задачи. В основе такого предвидения должен лежать точный расчет сил и средств, места и времени, определяемый данными разведки, знанием организации, вооружения и тактики противника, всей оперативной обстановки. Это предвидение должно быть свободно от предвзятых представлений и шаблонов, поэтому намечаемые планом варианты должны допускать известную гибкость в проведении намечаемого маневра, как и всех других планируемых способов действия.

Боевые действия соединений при подготовляемом контрударе планируются по цели, месту, времени и этапам боя. Умелое планирование позволит наиболее эффективно [321] организовать контрудар и получить наилучшие результаты. Во всех случаях для успеха контрудара необходимо достижение внезапности удара, быстрота и решительность действий войск.

Создающиеся в современной операции острота и сложность оперативной обстановки требуют, чтобы организация и планирование контрудара осуществлялись в крайне сжатые сроки, чтобы «не съедалось» время, необходимое войскам для организации и проведения контрудара. Опыт минувшей войны требует от штабов всех степеней расходовать на планирование не более одной четверти времени, которым располагают войска на подготовку контрудара.

Рекогносцировки, которые во всех случаях имеют чрезвычайно большое значение для успеха предстоящего боя, при подготовке контрудара должны проводиться несколько своеобразно. Командующий войсками фронта или армии, организуя контрудар, должен в интересах экономии времени сам выезжать в войска и посылать своих заместителей, а не вызывать к себе командиров и организовывать взаимодействие на месте предстоящих действий.

Опыт войны позволяет сделать следующие основные выводы по организации и проведению контрудара.

Решение и подготовка контрудара должны быть построены на основе всесторонней оценки обстановки; ни в какой мере не допустим шаблон, который устанавливал бы раз и навсегда заведенный порядок организации и проведения контрудара безотносительно к любой обстановке.

Для успеха контрудара особое значение имеют правильная группировка сил и средств, построение боевого порядка, артиллерийское, танковое и авиационное обеспечение, обеспечение флангов группировки, наносящей контрудар, маскировка ее сосредоточения, что способствует достижению оперативной внезапности контрудара.

Основу решения составляет выбор направления контрудара, времени и момента его осуществления и организация взаимодействия всех элементов боевого порядка группировки, подготовленной для контрудара.

Внезапность, быстрота и решительность действий войск при проведении контрудара приобретают важнейшее и решающее значение для его успеха.

Эти наши выводы о контрударах, сделанные исключительно на опыте Великой Отечественной войны, конечно, [322] не являются рекомендациями на случай войны в будущем. Однако учет опыта прошлых войн всегда оказывал в какой-то мере влияние на развитие военной теории.

Появление сильнейшего, атомно-водородного оружия резко меняет характер операции, а значит, меняются формы маневра – методы проведения операций, меняется тактика, оперативное и военное искусство. Короче говоря, будущая война (если она возникнет) не будет похожа на Великую Отечественную войну. [323]

Часть вторая.

Контрнаступление

Глава XIII.

Зреет контрнаступление

Идея контрнаступления под Сталинградом, впервые возникшая у меня еще в Москве (1-2 августа 1942 года), во время оборонительных боев за город зрела и укреплялась, постепенно воплощаясь в конкретный план, в практическую подготовку к контрнаступлению. Эта подготовка началась в самый тяжелый период Сталинградской обороны, в августе – сентябре, когда мы с Н. С. Хрущевым возглавляли два фронта.

Нашим первым мероприятием было, естественно, выбрать выгодные направления для ударов, подготовить соответствующие исходные районы для контрнаступления. При этом надо было действовать так, чтобы противник не понял наших замыслов. Для этой цели на самом дальнем, правом крыле Сталинградского фронта 21-я и 63-я армии в конце августа успешно провели операцию по захвату и расширению плацдарма на правом берегу реки Дон, в районе Рубежанский, Котовский, Беляевский, а также в районе Распопинская, Клетская; эти действия имели целью и оказание помощи сталинградцам. 1-я гвардейская армия расширила плацдарм в малой излучине Дона, в районе Ново-Григорьевская, выйдя здесь на рубеж Мело-Меловский, М. Ярки, Шохин, Сиротинская.

В период с 25 сентября по 4 октября на юге также были проведены две важные операции.

Первая операция имела целью захватить межозерные дефиле, находившиеся в руках противника, чтобы тем самым создать выгодные условия для предстоящего наступления. Контрудар осуществляли 57-я и 51-я армии, хорошо выполнившие свои задачи. После проведения [326] операции левый фланг 57-й армии выдвинулся на рубеж Цаца, Семкин, обеспечив за собой выход из дефиле между озерами Сарпа (север.), Цаца, Барманцак.

Вторая операция, содержанием которой был удар на Садовое, проводилась 51-й армией; о результатах ее говорилось выше.

Операции на юге дали нам прекрасный разведывательный материал: они показали большую чувствительность румын к нашим ударам, их слабую устойчивость. 57-я армия в ходе операции разгромила 4-ю пехотную румынскую дивизию, потерявшую несколько тысяч человек и всю артиллерию. Большие потери понесла также 1-я пехотная румынская дивизия.

Таким образом, северо-западнее и южнее Сталинграда наши войска захватили и подготовили плацдармы, которые впоследствии и составили хорошие исходные районы для контрнаступления. Естественно, что суть и цели этих мероприятий держались в строжайшем секрете и были известны лишь нам с Никитой Сергеевичем.

Как-то в сентябре 1942 года, в конце одного из наших переговоров по ВЧ с И. В. Сталиным, я вернулся к вопросу, поднятому мной в Москве при моем назначении, к вопросу о подготовке контрнаступления. Переговоры, хотя и по ВЧ, велись, конечно, с соответствующими предосторожностями.

– Товарищ Сталин, – обратился я к Верховному Главнокомандующему, – не пора ли начать подготовку для «переселения», и на севере и на юге условия для этого созревают.

– Хорошо, товарищ Еременко, – ответил И. В. Сталин, – подумаем над вопросом подготовки «переселения».

Из переговоров стало ясно, что и в Ставке также вынашивался план контрнаступления.

Новостью о состоявшихся переговорах с Верховным Главнокомандующим я сразу же поделился с Никитой Сергеевичем.

Вообще в ходе Сталинградской обороны, организуя различные контрмероприятия, контрудары, контратаки, проводившиеся войсками обоих фронтов, как непосредственно оборонявшими Сталинград, так и действовавшими на флангах вражеской группировки, мы с Никитой Сергеевичем не раз обсуждали вопросы, связанные с [327] предстоящими наступательными боями. И так как вопрос о контрнаступлении для нас уже стал самым насущным и волнующим, то сейчас же завязывалась оживленная беседа. Мы пришли к единому выводу о том, что гитлеровские войска под Сталинградом находятся накануне серьезного кризиса.

Враг понес здесь жестокие, невосполнимые потери; все его потуги сколотить резервы безуспешны. Все планы захвата города и назначенные для этого сроки провалились. Продолжавшиеся бешеные наскоки наземных частей и бомбежки с воздуха являлись, несомненно, судорожными усилиями смертельно раненного чудовища.

Близилось время, когда предстояло, не прекращая сопротивления в городе, нанести удар врагу в самых уязвимых для него местах – на северном и южном флангах его сталинградской группировки.